Рождение нации

Когда собрались старейшины Кову уже принял решение: посольство принять, выслушать Всеслава, посмотреть, что он там с собой несет, какими дарами собирается расплатиться за свое злодейство. Но дружину его окружить и держать под прицелом, так чтобы на каждого кривича приходилось два мещеряка-лучника, из числа лучших охотников которые бьют соболя «в глаз». И вообще всех находящихся в селище и поблизости мужчин собрать с оружием и держать их в готовности немедленно атаковать кривичей. Если дойдет до боя, Всеслава он хотел убить сам, не гоже князю погибать от стрелы или меча рядового воина. И еще… Кову не мог напасть на кривичей ранее, чем они дойдут до селища. Ибо тогда он, скорее всего, не смог бы поговорить с Всеславом, а поговорить ему надо было обязательно – он хотел узнать о судьбе дочери, Воймеги.

Когда Кову объявил о посольстве кривичей, среди старейшин разгорелся спор: где лучше устроить засаду. Кову равнодушно всех выслушал и объявил свое решение: засады не будет, посольство запустить в селище и окружить всеми наличными силами, выслушать кривичского князя, и уже потом спросить с него за все. Не все старейшины согласились с Кову, но спорить с князем не решились. Остаток дня, ночь и следующий день до полудня прошли в подготовке и тревожном ожидании…

Бортник Сентур привел кривичей в селище как раз к тому времени, как и обещал. Те самые носилки с «дарами», о которых говорил гонец, с особой осторожностью несли сразу восемь дюжих дружинников. По всему, им пришлось немало потрудиться, чтобы не уронить свою явно нелегкую ношу, проходя буреломы и густой кустарник, через которые была проложена охотничья тропа. Едва посольство оказалось в центре селища, на «вечевой» площадке, как было плотно со всех сторон окружено. Из каждого жилища, из-за стен, с крыш, из канав в них целились из луков. Путь назад, к отступлению тоже заступили вооруженные мещеряки. Всего Кову привлек более сотни своих воинов, кривичей же насчитывалось всего тридцать-сорок человек. Сентур тут же отделился от кривичей и пошел прямо к Кову, который стоял во главе отряда из полусотни воинов, преграждавших мещерякам дальнейший путь. Князь стоял в полном боевом облачении: кольчуга, шлем, но меча не обнажал. Держали пока что мечи в ножнах и мещерские воины, но предельное напряжение буквально висело в воздухе. Женщин и детей заранее спрятали за толстыми стенами сруба племенного хранилища пушной рухляди.

– Князь, там в шатре на носилках они каких-то женщин несут, молодую и старую,– вполголоса поведал Кову Сентур, о том, что разглядел пока вел кривичей.– Та, что старуха по-нашему говорит как мы с тобой, она со мной разговаривала, говорит, что родом отсюда. А вторую я не разглядел, меня туда близко не подпускали.

– Какие еще женщины?– не понял бортника Кову.

– Не знаю князь,– развел руками Сентур.– Я и со старухой совсем немного успел поговорить. Я же говорю, меня к ним не подпускали.

Кову не успел подумать, чтобы это все могло значить, зачем посольству тащить в таком шатре каких-то женщин? Из рядов кривичей вперед вышел сам князь Всеслав… одетый совсем не по военному, в кунью шапку, кафтан и сапоги. Ни оружия, ни доспехов на нем не было. Кривичский князь тоже очень сильно постарел с того времени как помнил его Кову, в его бороде и выбивающихся из-под шапки волосах просматривалось много седины. По возрасту они с Кову были где-то ровесники. Всеслав заговорил по-славянски, говорил не громко, зато стоявший чуть сзади и сбоку толмач переводил его слова на мещерский гораздо громче. Толмач говрил с сильным славянским акцентом и чтобы его понять, Кову приходилось напряженно вслушиваться. И все равно он не смог разобрать всего сказанного. Устав от неразборчивой речи толмача, Кову обратился прямо к Всеславу по-славянски:

– Говори князь громче, чего хочешь, зачем пришел? Я понимаю твой язык.

Всеслав с готовностью кивнул и тут же повысил голос:

– Здрав будь, пресветлый князь мещерский Кову! Я Всеслав, князь порубежных кривичей, сам к тебе пришел и челом бью. Чтобы вечный мир меж нашими людьми постановить. Много всего меж нами было, но давай простим обиды и вместе подумаем, как дальше нашим людям в дружбе жить,– Всеслав снял шапку и поклонился Кову своей седой головой в пояс.

– Хорошо говоришь князь, да нет у меня к словам твоим веры. Много горя ты и твои дружинники принесли моему народу. Или ты забыл как люди твои все здесь разорили, людей наших побили, да в полон поуводили… Или ты про жену и дочь мою забыл!?… Как оправдаешься князь!?