Рождение неолиберальной политики

В своих мемуарах Хили размышлял о том, насколько трудно было ориентироваться в мутных экономических водах 1970-х годов. С его точки зрения, изъяны присутствовали и в кейнсианской, и в монетаристской стратегиях. По мнению Хили, отсутствие надёжной экономической информации было главной причиной того, что в деле успешной реализации экономической политики экономические теории находили лишь ограниченное применение. В ноябре 1974 г. в своём заявлении о состоянии экономики Хили отметил: «Как и долгосрочные прогнозы погоды, [экономические прогнозы] — это лучше, чем ничего… Но они делаются на основе экстраполяции частично известного прошлого через пока не известное настоящее на принципиально не известное будущее. И строятся они согласно теориям причинно-следственных связей между определёнными экономическими переменными, которые являются предметом жарких дискуссий экономистов-теоретиков и на деле могут меняться от страны к стране и от десятилетия к десятилетию». И Хили пришёл к такому заключению: «Самая модная реакция на эти неясности, которые так затрудняли выполнение кейнсианских предписаний по управлению спросом, состояла в том, чтобы отказаться от Кейнса в пользу Милтона Фридмена и просто положиться на контролирование денежной массы. Однако никто пока не нашёл адекватного определения денег, никто не знает, как их регулировать, и никто, кроме самого Фридмена, не знает в точности, как регулирование денежной массы будет влиять на инфляцию, — а ведь это считается единственной задачей такого контроля».

Судя по этим словам, не очень похоже, что Хили питал большое доверие к новой монетаристской стратегии. По мнению Кевина Хиксона в работе о «кризисе МВФ», меры, принятые Хили, — введение ориентиров по денежной массе и ограничение расходов с целью снижения государственного долга, — были скорее «косметическими», призванными восстановить и повысить доверие на финансовых рынках, и уж во всяком случае не свидетельствовали о чудесном прозрении и обращении в новую экономическую философию[665].