Рождение новой республики

Предатели, ваша гибель — плод вашего упрямства.

Военный космолет поднялся, присоединившись к зловеще кружащему в небе флоту. Бомбардировка началась. Яркие, узкие лучи потянулись от черных сфер к городу. Огромные пылающие шары фиолетового и алого пламени, жуткие атомные вихри понеслись стремительно вниз. Лучи вонзились в город. Вспышки и взрывы наверху свидетельствовали, что враг использует бомбы, которые были еще страшнее, ибо были невидимыми.

Но город не был беззащитен. Опасность ночного нападения была предусмотрена. Крыша города была усеяна оружием, и каждый гражданин был частью хорошо подготовленной организации, которая теперь приступила к действию. Через несколько минут лес разноцветных лучей потянулся к флоту с белой стеклянной крыши; и широкие лучи силового экрана, раскрывшись, перехватили падающие бомбы и разложили их на атомы в полете. Было у нас и несколько вихревых проекторов. Из двух или трех точек города, высоко на мерцающих посеребренных морозом шпилях, большие пылающие шары алого и фиолетового пламени, обширные облака живого света, помчались стремительно, бесконечной цепочкой. И когда один из этих блестящих шаров цветного пламени ударил космический корабль врага, тот испарился в ослепительной вспышке.

Я слышал звуки на уровнях ниже. Резкие приказы, строгие команды, смешиваясь со взрывами приветствий и раскатами патриотических песен, прерывались иногда грохотом старомодной пушки или диким криком ужаса. Все обширные просторы зеленого сада, с бесконечными рядами белых металлических башен, которые поддерживали плоскую, посеребренную черноту крыши выше нас, были теперь ярко освещены тысячей мягких серебряных шаров атомного света. И все это пространство было заполнено добровольцами — бойцами гражданской обороны.

Были тут мужчины и женщины, богатые и бедные, носящие драгоценности или одетые в тряпье. Все были вместе теперь, все стали равны. Я видел прекрасных женщин из высшего общества в разноцветных платьях, иногда под командой оборванных грязных командиров, которые были похожи на нищих. Организовали около сотни таких групп, вооруженных стремянками, сварочными аппаратами, воздушными щитами, рельсами и скобами, листами металла и стекла. Оружие было в руках регулярных войск; гражданские должны были затыкать пробоины в крыше, ликвидируя утечку воздуха. Я был частью этого действа, одержимый общим порывом, но внезапная ослепительная вспышка на расстоянии в пятьдесят ярдов вывела меня из строя. Сотрясение от взрыва было потрясающим. Ошеломленный и оглушенный, я отлетел в кусты, ощущающая душ осколков бронестекла, льющийся на меня.

Я сел, не понимая ничего, потирая ушибы, сначала не способный понять, что случилось. Но тут, в ужасе, я увидел, что обширное пятно черноты зияет в серебряной крыше, провал во тьму, усеянную звездами. Через мгновение я почувствовал поток ветра оттуда, стремительно превращающийся в ураган. Дыхание прохладного воздуха стало смертоносным. Я попытался встать на ноги, борясь с ветром. Воздух начал замерзать — кругом вихрился снег. Люди бежали ко мне с инструментами в руках и что-то кричали…

Едва помню то, происходило дальше. Ужас, боль, хаос. Помню, как ставили лестницы, борясь с дикой силой вырывающегося воздуха, безумный подъем по этим лестницам, дикий холод, борьбу с большими листами металла и стекла в попытке залатать зловещую пробоину.

Внезапно ужасный ветер утих, так же неожиданно, как он начался. Я стоял на вершине лестницы, сжимая в руках сварочный излучатель, который сплавил и соединил края листов, законопативших роковое отверстие. Шляпу и пальто я потерял, голова адски болела после сотрясения, по лицу стекала струйка крови.

Но ущерб от падения бомбы был возмещен — за исключением потери тысяч кубических футов воздуха. Этого мы никогда не могли возместить.

Наступила небольшая пауза. Через матовую крышу мы наблюдали сражение и грозные боевые корабли Земли, в цветных облаках атомного пламени, иногда черные, иногда ослепительно высвеченные лучами прожекторов, которые вонзались в ночь из башен города, — лучами, узкими и очень яркими, словно жестокие выбросы жидкого огня — алого, и зеленого и желтого. Наши лучи рубили резко и быстро, как тонкие пламенные мечи из рубина, изумруда и топаза, или как пламенные змеи. Широкие полотнища пламени — силовые экраны, пытались укрыть город крыльями гигантской птицы. Чудовищное пламя атомных вихрей — сияющие шаровые молнии, то взлетали из города вверх длинными цепочками, то такими же светящимися цепочкам обрушивались на город. Это походило на грандиозный фейерверк. Это было красиво и страшно.