Рожденные летать

Я мысленно улыбнулся, повернулся на бок и устроился поудобнее в спальном мешке. Надо хоть немного поспать. Усталость вряд ли поможет мне завтра летать быстрее и выше.

Уже засыпая, я вспомнил, как Мигель смотрел на Пустельгу, когда та, шагнув с дерева, пронеслась у нас над головами, сверкая на солнце своими золотистыми крыльями.

* * *

— Я опять голоден, — полушутливо простонал я, отодвигая нависшую над тропой еловую лапу.

— А я тебе говорил, — напомнил Мигель, — не съедай все сразу на завтрак, оставь немного на обед.

— Какой смысл откладывать половину порции на обед, если ты помираешь с голода, едва закончив завтрак?

— Послушай, Тей… Ястреб, еще и часа не прошло, как мы вышли из лагеря, — не оборачиваясь бросил Мигель. Он возглавлял нашу маленькую экспедицию. Мы спускались с холма, склон был крутой, поэтому приходилось двигаться чуть боком. — И даже еще не добрались до Поля Ангелов, и потом от него еще шагать и шагать, пока выберемся из заповедника.

— Да знаю, знаю, — проворчал я себе под нос.

Я сделал глоток из уже наполовину опустевшей бутылки с водой и краем глаза заметил появившуюся справа Пустельгу. Когда ее пальцы коснулись моей ладони, в первый момент я решил, что она хочет взять меня за руку, но затем почувствовал какой-то предмет, вложенный мне в руку. Согнув пальцы, я понял, что это плитка шоколада.

Едва не захлебнувшись водой, я попытался сказать «спасибо», но Пустельга только приложила палец к губам и подмигнула. А затем легко заскользила вниз по склону, нагоняя Мигеля. Они пошли рядом, обсуждая маршрут и прикидывая, сколько времени займет у нас путь до Поля Ангелов и дальше — до парковки, где она оставила машину.

Вскоре мы спустились с холма и теперь двигались в полном молчании, чутко прислушиваясь, нет ли поблизости следопытов, жаждущих награды за поимку «мальчика с крыльями». Впереди показалось Поле Ангелов. Само собой, мы не рискнули выходить на открытое пространство, но предпочли обойти его под прикрытием леса. Поначалу все было как будто спокойно. Миновав поле, мы вышли к широкой лощине, спустились в нее и двинулись в сторону главной туристической тропы, ведущей к выходу из заповедника. Но когда Мигель и Пустельга остановились, чтобы свериться с открытой в смартфоне картой, я уловил отдаленные голоса людей.

— Эй, — прошипел я. Они мгновенно оторвались от карты и навострили уши. Черные крылья Мигеля и золотистые Пустельги напряженно приподнялись в плечах. Голоса доносились издалека, но определенно приближались.

— Туда, — одними губами произнесла Пустельга, махнув в сторону правого из каменистых склонов оврага. Закинув на плечо рюкзак, она принялась ловко карабкаться наверх, то и дело взмахивая крыльями, что значительно ускоряло подъем.

Следуя ее примеру, мы быстро выбрались из лощины и начали отступать вглубь леса, осторожно ступая по мягкой хвое и мху.

Те, чьи голоса мы слышали в отдалении, теперь повернули в нашу сторону и двинулись по дну лощины. Я припал к земле и жестом призвал к тому же Мигеля и Пустельгу. Затаив дыхание, мы лежали, ожидая, когда люди пройдут мимо нас.

— Вы уверены, что эти тупые ангелисты вообще умеют читать карту? — спросил раздраженный мужской голос.

— Любой тупица способен следовать указаниям GРS, — ответил ему женский голос. — Даже повернутый на всю голову религиозный тупица.

— Уже немного осталось, скоро будем на месте, — заметил третий мужской голос, жизнерадостный.

— Я все же не понимаю, почему мы не могли воспользоваться вертолетом, — снова проворчал первый голос, сердитый.

— Ага, и распугать все живое на десять миль вокруг, и в первую очередь тех, кого ищем, — сказала женщина. — Ничего, мы уже близко. Проверим еще раз оружие.

Внутренности у меня в животе свернулись в тугой клубок, перья на крыльях шевельнулись и встали дыбом, даже кожу начало подергивать. Я кинул быстрый взгляд на друзей: у Мигеля лицо перекосилось от гнева, Пустельга заметно побледнела от страха.

Я поднял руку, медленно поднес ее к глазам, а затем показал в сторону лощины. Мигель и Пустельга поняли мой жест и кивнули в ответ.

Скинув рюкзак, я ползком двинулся вдоль края лощины и притаился за кустарником. Вскоре я заметил тех, кто вышел охотиться на нас. Все трое были одеты в камуфляжную форму, у каждого за спиной висел небольшой рюкзак из той же пятнистой ткани, а на плече — причудливой формы помповое ружье.

Я вообще никогда не испытывал большой любви к оружию, а сейчас, глядя на эти ружья, которые, как я понимал, предназначены для охоты на меня и моих друзей, почувствовал подступающую к горлу тошноту.

До моего слуха донесся какой-то невнятный голос, он говорил отрывисто и быстро, но слов было не разобрать. Рация!

Женщина остановилась. Склонив голову на бок, она прижала наушник рации плотнее к уху:

— Прием, отряд номер четыре, обследуем местность… принято.

Окончив разговор, она жестом подозвала своих спутников.

Я старался не дышать. Следопыты-любители вдруг разом преобразились, оставили свою болтовню и превратились в серьезный боевой отряд. Выстроившись в цепочку, они двинулись к выходу из лощины.