Рожденные в битве

Андерс наблюдал за измученным клерком, который, по крайней мере, казалось, слушал женщину в начале очереди и что-то записывал. Стопка бумаг рядом с ним становилась опасно высокой, и когда по лагерю пронесся ветерок, она закачалась, ему пришлось ухватиться за нее, чтобы не опрокинуть в грязь.

Похоже, идея Андерса сработает. Он потянул Хейна вниз, чтобы тот мог шепнуть что-то на ухо дяде, и после короткого совещания Хейн уверенно подошел к столу клерка.

— Они послали меня принести это внутрь, — сказал он, потянувшись за стопкой бумаг. — Похоже, я как раз вовремя.

Клерк повернул голову, чтобы посмотреть на Хейна, и на мгновение нахмурился, потому что, конечно же, не узнал его. Но Хейн просто положил гигантскую стопку бумаг на место и взвалил ее на руки. Андерс сказал ему, что девять десятых всего этого ведут себя так, как будто ты должен быть там, и Хейн явно принял его совет близко к сердцу. После долгой паузы клерк просто кивнул и добавил свой лист бумаги в стопку.

— Пожалуйста, пришлите кого-нибудь сюда, чтобы сменить меня, — жалобно сказал он. — Скажите им, что у меня не было перерыва уже несколько часов.

Хейн пообещал, что так и будет, и отвернулся, задержавшись, чтобы дать Андерсу взять часть бумаг, чтобы отнести их в палатку.

За пологом стоял стол, окруженный разномастными стульями, на полу лежали коврики, чтобы не было грязи, а вдоль одной стены лежали стопки бумаг. Было ясно, что, как только просьбы и жалобы поступали в эту палатку, никто их не трогал.

Андерс чувствовал себя ужасно из-за людей, которые целыми днями выстраивались в очередь, чтобы сдать их, но как человек, который провел большую часть своей жизни, пытаясь заполучить то, что ему было нужно, он также был поражен тем, что помощникам мэра удалось найти столько бумаги.

Мэр, высокий худощавый мужчина со светло-коричневой кожей и редеющими черными волосами, провел рукой по лысине, словно намереваясь удалить остатки волос.

Все его помощники держались в стороне, пока он разговаривал с невысокой мускулистой женщиной с седыми волосами, коротко подстриженными. Она стояла к ним спиной, а Хейн и Андерс заняли позицию у двери, чтобы не мешать или, что еще хуже, чтобы их не заметили и не попросили уйти.

— Надеюсь, вы не ожидаете, что я буду слушать вас в таком тоне, — говорил мэр женщине, снова возбужденно проводя рукой по волосам.

Андерс много лет наблюдал, как мэр молча стоял рядом с Сигрид на ежемесячном Испытании Посохом — этот человек не привык постоять за себя. Внимание всегда было приковано к Ферстульф. Именно она произносила эти речи. Она была той, кто командовал церемонией. Волки заправляли делами в Холбарде всю жизнь Андерса. Но, похоже, мэр наконец-то воспользовался своей властью.

— Твои люди бросали камни! — рявкнула женщина, и Андерс с дядей застыли на месте при звуке ее голоса.

Это была не просто женщина. Это была профессор Эннар. На ней не было Ульфарской формы, но ошибиться было невозможно. Она была другом Хейна и учила Андерса сражаться. Она была знаменитым воином-волком… во время последней великой битвы они с женой целый час в одиночку обороняли целый участок городской стены. Волки все еще рассказывали эту историю десять лет спустя. Она вела класс Андерса на спасательную миссию в Дрекхельм, когда думала, что он и Лисабет в опасности. Она была свирепой и великодушной, но она все еще была волком, а это означало, что она все еще будет видеть в них обоих предателей.

Андерс развернулся и сделал вид, что убирает стопки бумаг вдоль задней стены палатки, опустив голову, и через секунду Хейн догнал его и присоединился.

— Я не могу отвечать за то, что делает каждый из моих людей, — твердо ответил мэр. — Вы только что сказали мне, что не можете нести ответственность за волков, которые начали битву, поэтому я уверен, что вы понимаете мою точку зрения.

— Я понимаю, что происходящее неприемлемо, — ответила Эннар с рычанием в голосе. — У меня в лагере есть ученики, они просто дети. И у них есть человеческие семьи, вы же знаете.

— Неприемлемо? Кто вы такая, чтобы это решать? И где ваш предводитель? — требовательно спросил мэр. — Где Сигрид?

— Это волчье дело, — отрезала Эннар. Андерс искоса взглянул на Хейна, и тот поморщился. Андерс был уверен, что Эннар избегает отвечать, потому что не знает, где Сигрид.

— Если вы хотите, чтобы мы вам доверяли, тогда…

— Доверяли нам? — прорычал Эннар. — Вы должны благодарить нас!

— За разрушение города?

— За то, что спасли столько же людей, сколько и мы!

— Послушайте, — сказал мэр, сам издав намек на рычание. — Драконы не нападали на нас. Они напали на вас. Когда мы восстановим Холбард, он станет городом для людей. Если в наших стенах не будет волков, драконы оставят нас в покое.

— Вы не посмеете, — выдохнула Эннар. — Вы сошли с ума, если думаете, что можете защитить себя. И куда вы предлагаете нам отправиться? Холбард — наш дом!

— Холбард был вашим домом, — поправил мэр. — Его больше нет, потому что вы и драконы уничтожили его.