Рождённые в горах. Тропа светлячков

— Я была готова, только надеялась, что это окажется плохим сном. — Нечаянно проговорилась Риа.

— Да? Так ты всё знала? Откуда? — спросила Эйва с нарастающим интересом.

Риа не могла сказать, что причиной такого откровения стала сонливость, скорее сыграла злую шутку нервность. По ней это было видно. Пришлось говорить всё, как есть.

— Я слышала ваш разговор с матерью. Она тогда очень не хотела, чтобы вы назначили меня на эту должность — говорила, что это опасно. Я не поняла, чем, но меня напугало другое. Теперь я ответственна за жизни деревенских. Это немного, не знаю, как сказать, давит. Мне кажется, что я не справлюсь с такой обязанностью. — Призналась Риа.

— Смелое признанье. — Хвалебно кивнула Эйва, продолжая измельчать травы. — А сейчас тебя это уже не гложет?

— Сейчас не так сильно. Со мной остались только мои переживания, чужие отпали, надеюсь, навсегда. — Улыбнулась Риа. — Всё потому, что у меня есть замечательный друг. — Она погладила Трюггви, стоящего позади и придерживающего девушку, по спине.

— Да, повезло тебе, повезло… — травница приняла задумчивое выражение лица, перестав измельчать зилицию.

— Знаешь, почему Дэлл так волновалась за тебя? — не дожидаясь ответа, она продолжила. — Все травницы обречены на несчастье. Многие в это не верят, но… Это, словно проклятье, преследует нас уже несколько поколений. Не могу судить точно, ведь мама никогда не рассказывала мне о своей матери, а ту я и не застала воочию. Она погибла, когда мне было три зимы. Занесло метелью, тогда был первый снег. На моей памяти, первые снежинки всегда падают в медленном танце, и никогда — с бешеной скоростью. Но с ней так случилось. Когда муж пытался спасти её… погибли оба.

Моя мама скончалась гораздо позже, в тридцать девять зим. Тогда я уже лечила людей сама, ведь она ничего делать не желала, и меня не соизволила научить. Погибла невесть знает с чего. На ровном месте буквально. Раз, и остановилось сердце, а никто не смог помочь. Получается, погибла из-за своей же ошибки.

— А что же случилось с вами? Или ещё не случилось? — поинтересовался Трюггви, заворожённый историей о проклятьях. Он не посчитал свой вопрос невежливым. Его раздирал интерес. От чего же придётся защищать Рию?

— У меня умер любимый человек. — Эйва поведала им историю, не полностью соответствующую реальности: она исключила из неё драконов, демонов и магию.

— Одни беды от этих суровых зим. — Заключил Трюггви.

— Какая грустная история. — Качала головой Риа. — Не представляю, как это тяжело, лишиться любимого человека. Хотя…

— И отлично, негоже молодым знать о том, что такое несчастье. — Сказала Эйва. Она вернулась к измельчению зилиции. — И беды идут не только от зим. Тогда случилось ещё кое-что, о чём я не хочу говорить. — Тут травница не сорвала. Хотя их история происходила даже не зимой.

— Чай готов. Трюггви, можешь?..

— Сейчас. — Ответил парень и поднёс лодочку с ложечкой.

Риа принюхалась. Аромат показался ей прелестным, но какая-то мелкая часть всей этой ароматической композиции выделялась. Она отталкивала своей вонью.

— Пей-пей! — улыбнулась Эйва, увидев, как девушка скорчилась. — Хуже не станет.

На вкус чай оказался не то вкусным, не то отвратительным. Понять было сложно.

— Гадость какая! — сказал Трюггви, когда подруга поставила на стол пустую лодочку. — Как ты ещё живёшь после этого?

— Сама не понимаю. — Поддержала шутку Риа.

От громких голосов проснулась Дэлл, которая не успела и глаз открыть, сразу вскочила с кровати и заключила дочь в объятия.

— Всё с тобой в порядке? Что болит? Голова как? Что-то принести? Ты меня так напугала!

— Спокойно. — Попросила Эйва. — Ты её нагружаешь. Ничего ей не надо, кроме мази и отдыха. Ребёнку и так тяжело.

— Всё хорошо, не беспокойтесь! — заверила всех Риа. — Но от бесконечных опросов уже начинает ломиться голова.

— Прости, доченька! Не буду мучать тебя. — Ответила Дэлл и отошла недалеко, заняв место Трюггви. Она нежно поглаживала плечо дочери, радуясь и тому, что Риа проснулась и чувствует себя более-менее хорошо.

— Со мной всё точно в порядке. — Сказала Риа. — Почти.

Эйва заварила чай из мелиссы и предложила всем позавтракать булочками, после чего все разошлись по домам. Только Риа осталась в доме старухи. Мама и Трюггви долго сопротивлялись и не хотели уходить, но Эйва произнесла всего лишь одну фразу: «Ей так будет лучше», и они сразу скрылись за дверным проёмом, махая девушке на прощанье.

— Ложись, сейчас намажу тебя, двигаться нельзя будет некоторое время. — Скомандовала Эйва.

К собственному удивлению, девушка почти с лёгкостью дошла до постели на своих двоих. Ноги всё ещё болели, но значительно меньше. Значит, совсем скоро это пройдёт. Она улеглась лицом в подушку, сняв плащ с рубахой и уложив пышную косу на постели.

Эйва принялась размазывать по шее девушки синевато-зелёную склизкую мазь. Она холодила кожу, а по телу, от этого, бежали мурашки. Скоро мазь стала потихоньку засыхать, обрастая коркой.

— Что можешь рассказать мне о себе такого, чего я не знаю? — спросила Эйва.

— А? — переспросила Риа, задумавшись. — Что вы спросили?