Рождённые в горах. Тропа светлячков

На каждом углу было страшно поворачивать, вдруг оно выпрыгнет на тебя. Природа этого явления была настолько противной, что тело покрывалось холодными мурашками, а со лба начинал течь ледяной пот. Мелкая дрожь застала врасплох пальцы обеих рук. Теперь лук в ладонях ходил ходуном.

Но, в один момент, ощущение стихло, а воздух перестал вибрировать. В память о случившемся ещё некоторое время кололо кончики пальцев рук.

Больше такого не повторялось, и Риа вернулась в постель, стараясь объяснить себе произошедшее.

Глава двадцатая

Вернувшись, принесу с собой беду!

Это началось где-то в обед, когда Риа училась измельчать зилицию, а Трюггви впервые проходил обучение у Кевина. Которое больше походило на очень хороший розыгрыш. Кевин пытался невнятно рассказать Трюггви о том, какие стоит соблюдать правила при прогулке по лесу. Но, то и дело, он останавливал повествование, считая, сколько капель смолы упало в землю. Трюггви всё время приходилось его звать по имени, и часто не единожды. Кевин был занят своими делами.

— Что вы вообще делаете? — спросил Трюггви, когда ему это уже надоело.

— Пытаюсь создать наиплодороднейшую почву. — Ответил сквозь сжатые зубы Кевин, переставляющий огромную миску с землёй и прочим, что он туда накидал.

— С помощью смолы? — удивился Трюггви.

— Естественно! Целиком органична и сделана из природного материала. — Пояснил он сразу, показывая своё превосходство в познаниях. — А ещё, с помощью перепёлочных перьев, по той же причине.

— А вас не смущает то, что смола застынет, а земля испортиться. А перепелиным перьям понадобиться куда больше дней на разложение? И, в каменных кусках земли, что образуются из-за смолы, они не перегниют вообще? — спросил парень.

— Ты хочешь сказать, что разбираешься в этом лучше меня? — с вызовом обернулся Кевин. — Я всю жизнь посвятил своему делу! И какой-то мальчишка-обиженка смеет перечить мне?!

— Я, между прочим, тоже посвятил всю свою жизнь любимому делу. — Ответил Трюггви, удивлённый столь эмоциональным ответом лже-наставника. — Хоть и живу меньше вас.

Трюггви был готов поставить все свои карточные игры на свою правоту. Не получится из этой смеси ничего добротного. Каша, которую месят детишки, вроде Абайсгледа, в кучах песка, и то плодороднее.

— Объясните мне тогда, как себя поведёт смола с землёй. — Потребовал Трюггви.

— Всё очень просто. Земля станет менее рассыпчатой, а соответственно корням растений придётся проводить себе место для роста. Вода в такой смеси будет держаться дольше, и растения не будут выдёргиваться из земли во время метелей. Вот и всё! — Пояснил Кевин.

— Ага… — ответил Трюггви.

«Сумасшедший», — промелькнуло у него в голове.

— Ну, раз ты, наконец, понял мой ум, предлагаю тебе дослушать меня до конца.

«Если бы вы ещё мне что-то рассказывали!» — возмутился Трюггви.

Мужчина рассказал о том, что лес опасен и полон неожиданностей. Ни в коем случае нельзя идти в него без оружия. Раз! Трюггви именно так и делает. Ни в коем случае нельзя трогать, нюхать, есть незнакомых животных и растений. Два! В лесу нельзя действовать по зову сердца, ведь эмоции затуманивают разум. Три! Трюггви делает всё наоборот, но, каким-то чудесным образом, он ещё не умер от «опасных растений» и не погиб из-за эмоций, а совсем наоборот, увидел кучу красивых мест, встретил оленя, видел неимоверной красоты цветы и получал от этого дикое удовольствие, сравнимое только с теплом, проходящим сквозь Трюггви при улыбке Рии.

— Мне всё ясно. — Кивнул Трюггви, не принимая его слов за истину.

Как человек, сидящий сутками в доме, может говорить ему о том, как правильно вести себя за его пределами?

— И что мне теперь делать? — спросил Трюггви.

— Как что? — засомневался Кевин. — Заведи свиток, в который ты будешь заносить все интересные сведенья, которые узнаешь в лесу. Потом ты передашь его мне, а я как-нибудь распоряжусь полученными знаниями.

— Отлично! — улыбнулся Трюггви и выбежал из этого странного дома, в котором так ужасно воняло жжёной смолой. От её чересчур густого запаха в горле ком застывал. — До свидания! — напоследок кинул Трюггви, ясно понимая, что никакого свитка заводить не будет.

Взрослая жизнь представлялась чем-то страшным. Он смотрел на родителей, которые возвращались домой поздно вечером. И то, как они уставали. Но его новая работа могла приносить только удовольствие! Придумать что-то более великолепное не представлялось возможным. Такой деятельности он был готов отдать всего себя. В душе стало спокойно, ведь теперь он будет заниматься тем, что любит, уставать от того, отчего хочет уставать. А отдых станет поистине заслуженной наградой.