Рождественская песнь (СИ)

— Который в конце концов победил Волдеморта.

— Но не благодаря тебе!

— О.

Блэк осёкся.

— Ну, может, отчасти… И вообще, я не об этом, а о твоём к нему отношении. То есть, о ваших, — тут Блэка слегка перекосило, словно картинку в неисправном телевизоре, — отношениях. Знаешь, сколько он от тебя натерпелся?

— И знать не хочу.

— Вот гадина, — Блэк сплюнул, разглядывая его с неприкрытым отвращением, и прошептал, будто про себя: — И что только он в нём нашёл?

А Снейп почувствовал огромную усталость. Головная боль усиливалась. Может, принять зелье? Но какое? Что там помогает от шумных галлюцинаций?

— Ну вот что, — продолжала “шумная галлюцинация”, — я в этих делах не очень понимаю… И будь я проклят, если в таком хоть кто-то поймёт больше, — ещё один полный отвращения взгляд. — Но… Э-э… Понимаешь, ты… Хм. Вы… Вы плохо начали, но… Тьфу, чёрт, не могу! Просто запомни, Снейп, — голос Блэка живо напомнил о его анимагической форме, — ещё раз обидишь Гарри, и тебе крышка, усёк? Я тебя из-под земли достану, на том свете найду…

— Неужели? — вяло огрызнулся Снейп. — А я был уверен, что после смерти мы окажемся в соседних котлах.

Блэк вдруг рассмеялся. Запрокинув голову, открыто, почти весело.

— Вообще, что-то в этом есть, — пробормотал он, отсмеявшись. — Кто знает, может, это именно то, что нужно… — он задумчиво прищурился. – Кстати, я всегда думал, что только у нас дома принято собачиться на Рождество.

Снейп промолчал. Стадии отрицания, неверия и сопротивления миновали, и он с трудом стоял на ногах. А Блэк опять проделал свой трюк — внезапно очутился совсем рядом.

— На самом деле, Снейп, Рождество — неплохой праздник… — шепнул он и ткнул его в грудь костлявым пальцем. Тычок оказался неожиданно сильным: Снейп взмахнул руками, теряя равновесие, рухнул на пол…

И проснулся.

========== Глава 3 ==========

Рассвет Снейп встретил на кухне, в компании большой чашки чая и пузырька Перечного. Из головы всё не шло странное видение… Да нет, какое видение; просто сон, страшный сон. Окно в спальне оказалось открытым – наверное, сквозняк. Он замёрз, увидел кошмар и подхватил насморк, ничего удивительного. Но тогда, в момент пробуждения, всё казалось таким реальным. Полёт над ночным Лондоном (полёт сквозь время?), и дом, и Хогвартс, и Пот… И непонятно откуда взявшийся синяк на груди, как раз в том месте, куда его ткнул недоброй памяти покойник – Блэк.

«Я – дух минувшего Рождества…»

«Тебя посетят три призрака Рождества…»

— Ещё двоих я не выдержу, — пробормотал Снейп, но тут же спохватился: бред какой. Он яростно высморкался в большой клетчатый платок и схватился за пузырёк с зельем. Обычно он до последнего избегал приёма Перечного – считал, что струйки пара, идущие из ушей, имеют идиотский вид. С другой стороны, всё равно ведь никто не увидит.

Вылечившись, Снейп направился в свой кабинет-лабораторию, но работа не шла. Было тревожно, мешали посторонние мысли, неясные воспоминания. В результате он весь день слонялся по дому: вспоминал, как было раньше, рылся в ящиках, перекладывал с места на место вещи. Чтобы успокоить совесть, про себя обозвал это «предпраздничной уборкой». Взгляд постоянно возвращался в пустой угол гостиной. Раньше там каждое Рождество, вплоть до маминой смерти стояла наряженная ёлка. И даже потом отец, кажется, пару раз притаскивал убогие помятые деревца. Может, купить в этот раз?.. Нет, чушь. У него и игрушек-то нет. Снейп представил себя в лавке новогодних сувениров, среди мишуры и ангелов, и ухмыльнулся. Глупости.

— Я уже не в том возрасте, чтобы верить в доброго Санту, — сказал он обжившему угол паучку и пошёл на кухню за очередной чашкой чая.

Ранние декабрьские сумерки укутали дом синим ватным одеялом; на этот раз вечер выдался тихим – ни ветра, ни снега, ни прохожих. Снейп понаблюдал за кружащим в свете фонарей снегом, протопил камин, почитал. Однако умиротворяющий пейзаж и привычные хлопоты так и не смогли полностью успокоить его. Подниматься наверх не хотелось; при виде полутёмной комнаты и кровати у Снейпа стиснуло горло – чуть пониже шрамов, прощального подарка Нагини. Он сглотнул, пытаясь убедить себя, что это не страх. Нельзя же бояться собственной спальни. И всё-таки…

Снейп зажёг свечи и уселся в стоящее у окна кресло. Всё равно заснуть удастся не скоро. Он устроился поудобнее, опёрся локтем о подоконник. Снаружи по-прежнему не доносилось ни звука, ничего и никого. Вопреки ожиданиям, веки почти сразу налились сонной тяжестью.

Свеча в этот раз не погасла, но Снейп остро ощутил присутствие. Он даже не удивился, просто поднял голову от скрещённых рук и чуть повернулся.

Взгляд упёрся в колени того, кто сидел на подоконнике. Худые джинсовые коленки; на потёртую, когда-то синюю ткань нашита россыпь чёрных замшевых треугольников – неровно, но старательно. Закрывают прорехи, припомнил Снейп. Рукодельничать она не умела, но было жаль выбрасывать любимые джинсы, которые порвались после падения с мотоцикла…

— Байк, Северус. Это называется байк.