Рождественский Поросёнок

– Отправится на Пустошь, – тихо произнёс Пок. – Чтобы меня освободили, Рождественский Поросёнок должен занять моё место в Стране Потерь. А поскольку он не раз и не два нарушал законы, любую вещь, которая окажет ему помощь, непременно съедят. Он с самого начала знал: чтобы меня спасти, ему придётся пожертвовать жизнью. Боюсь… боюсь, ему осталось совсем недолго.

Джек снова посмотрел в окно – глаза заволокло слезами. Надежда превратилась в крошечную точку на горизонте.

– Он должен был мне об этом сказать! – повторил Джек, и слёзы покатились по щекам. – Он поступил нечестно!

Джек вспомнил шарившие по Пустоши прожекторы и страшную историю, которую ему рассказал Рождественский Поросёнок: как Потерях высасывает из вещей всё живое.

Люди называют это смертью.

Джек, пошатываясь, добрёл до полосатого диванчика, сел и разрыдался.

– Я этого не хотел! – всхлипывал он. – Не хотел, чтобы он попал к Потеряху!

– Я это знаю, Джек. – Пок присел рядом с Джеком и обнял его.

Ангел из Рулона присел с другой стороны. Обнять Джека он не мог, потому что рук у него не было, но он тяжело и печально вздыхал.

А Джек всё думал о том, сколько им с Рождественским Поросёнком пришлось вместе пережить. Вспоминал, как поросёнок притворялся, будто Джек ему не больно-то нравится, и сообразил: он это делал для того, чтобы вот сейчас Джек не слишком терзался чувством вины; вспомнил, как Рок своей сообразительностью спас его от Хряся, как его пятачок ушёл под воду в Городе Разлучённых – Джек едва успел его вытащить. Тут он понял: солёный привкус, который он ощущал на губах ночью в гамаке, был привкусом слёз Рока. Джек безмятежно и радостно летел на Остров Любимых, а Рок плакал, потому что знал: он больше не увидит Джека – едва попав на остров, они расстанутся навсегда.

Джек все эти дни думал, что, вернув Пока, снова станет счастлив, но сейчас он не испытывал никакого счастья. Он понял, что успел полюбить Рока – не вместо Пока, а совершенно отдельной любовью, за храбрость и доброту; вот только думать об этом было уже поздно. Джек по-настоящему понял, что значит быть живым, так как понял, что он обязан сделать.

– Пок… я должен спасти Рока.

Пок улыбнулся, и пятачок его сморщился точно так же, как морщился у Рока.

– Я очень надеялся, что ты примешь такое решение. Я очень рад, Джек.

– А ты… ты со мной?

– Ты же знаешь, Джек, что мне нельзя, – тихо проговорил Пок, опуская старенькое серое копытце Джеку на запястье. – Домой ты можешь забрать только одного из нас. Но, если ты спасёшь Рока, я навеки останусь здесь, в безопасности, на этом прекрасном острове. Замечательное место, а я каждый день думаю о тебе и благодарю тебя за твою любовь.

Джек крепко обнял своего старого друга. Пок был ему нужен так сильно и так давно, что трудно было представить, что они расстаются добровольно. Но тут Джек вспомнил про Рока, про то, как сильно он сейчас нужен Року, а потому выпустил Пока и произнёс сквозь слезы:

– Как же мне попасть обратно на Пустошь? Надежда ведь улетела!

Все умолкли. А потом Ангел из Рулона пискнул:

– Кажется, я знаю, кто нам может помочь. Идём!

52. Знаменитый друг

Джек с Поком вслед за Ангелом из Рулона вышли из дома на пляж и зашагали в сторону города. Все здания на Острове Любимых были окрашены в цвета мороженого, на улицах оказалось чисто, а все старые игрушки – похоже, никаких других вещей тут не было вовсе, – проходя мимо, улыбались и здоровались. У Пока, судя по всему, было очень много друзей, а вот регулировщики им не встретились ни разу.

Они проходили под рождественскими ёлками, украшенными ракушками и морскими звёздами, мимо магазинов, где продавались пляжные ведёрки и лопатки, оказался тут даже небольшой универмаг, где имелись надувные мячи и тёмные очки. Встретилась им и парикмахерская, где старым игрушкам прилаживали на место клочки меха и пришивали глаза; работали в ней куклы и плюшевые медведи в медицинских халатах.

– Вот и пришли, – сказал наконец Ангел из Рулона, указывая на огромную деревянную постройку в самом центре города.

Над дверью обнаружилась надпись: «Грот». Поскольку теперь Джек был ростом с Пока, а дверь была сделана для человека, дотянуться до звонка оказалось невозможно.

– А кто здесь живёт? – спросил Джек.

– Сейчас увидишь, – ответил Ангел из Рулона. – Придётся вам постучать. У меня-то рук нет.

– Уж ты прости, пожалуйста, – извинился Джек. – Когда я тебя смастерил, мне было всего четыре года.

Джек с Поком забарабанили по двери, вот только Пок стучал беззвучно – лапки-то у него были мягкие.

Джек услышал за дверью шаги: очень тяжёлые шаги, будто к ним подходил великан. И вот дверь, скрипнув, отворилась.

Над ними возвышался старик с белоснежной бородой, в белом жилете и алых штанах.

– Санта-Клаус! – ахнул Джек. – Что ты-то здесь делаешь?

– Э-э… запнулся Санта-Клаус. – Ну… у вещей же тоже должно быть Рождество, вот я и построил себе тут дачку. Однако… настоящий мальчик в Стране Потерь? Ни за что бы в такое не поверил – собственно, я думал, что такое невозможно!