Рождество Эркюля Пуаро

– Мистер Пуаро прав, – резко сказал суперинтендант Сагден. – Обвинение можно выдвинуть против любого из здесь присутствующих, за исключением мистера Альфреда Ли, мистера Гарри Ли и миссис Альфред Ли.

– Я бы не стал исключать даже их, – мягко сказал маленький бельгиец.

– Да будет вам, мистер Пуаро, – слабо запротестовал суперинтендант.

– И какое же обвинение вы можете выдвинуть против меня, мистер Пуаро? – спросила Лидия Ли. Она произнесла эти слова с улыбкой, иронично выгнув брови.

Сыщик отвесил поклон.

– Ваш мотив, мадам, я опущу, – сказал он. – Ибо он очевиден. Теперь что касается всего остального. Вчера вечером на вас было платье из тафты с броским цветочным рисунком и пелерина. Хочу напомнить тот факт, что ваш дворецкий, Трессильян, близорук. Предметы, что находятся в удалении, кажутся ему смутными, как бы размытыми. Я также обращу ваше внимание на то, что ваша гостиная велика, а источником света в ней служат лампы с абажурами. В тот вечер за минуту или две до того, как раздался крик, Трессильян вошел в гостиную, чтобы забрать кофейные чашки. Как ему показалось, он увидел вашу фигуру в любимом вашем месте – у дальнего окна, полускрытую тяжелыми шторами.

– Он видел меня, – призналась Лидия.

– Я же смею предположить, что на самом деле Трессильян видел пелерину вашего платья, наброшенную на подоконник так, чтобы могло показаться, что рядом со шторой стоите вы сами, – продолжал Пуаро.

– Я стояла там, – сказала Лидия.

– Прекратите ваши гнусные инсинуации! – возмутился Альфред.

– Пусть говорит дальше, – перебил его Гарри. – Теперь наша очередь. Как, по-вашему, наш дорогой Альфред убил своего бесценного отца, если в этот момент мы с ним вместе находились в столовой?

Пуаро улыбнулся ему.

– О, это очень просто. Алиби приобретает дополнительную силу, если оно дается вынужденно, с неохотой. Вы и ваш брат не переносите друг друга. Это общеизвестный факт. Вы в присутствии посторонних делаете в его адрес язвительные выпады. У него, в свою очередь, нет ни единого доброго слова для вас. Но что, если это всего лишь часть очень хитрого сговора? Что, если мистер Альфред устал быть мальчиком на побегушках у капризного отца? Что, если какое-то время назад у вас состоялась встреча? Ваш план готов. Вы возвращаетесь домой. Альфред делает вид, что возмущен, и всячески демонстрирует свое нерасположение к вам. Вы же не скрываете своего презрения к нему. Наконец наступает вечер тщательно спланированного вами убийства. Один из вас остается в столовой, разговаривает и даже громко ссорится, чтобы со стороны могло показаться, будто в комнате двое. Другой тем временем идет наверх и совершает преступление.

Альфред вскочил на ноги.

– Вы – дьявол! – крикнул он, но его голос тотчас оборвался.

Сагден в упор посмотрел на Пуаро.

– Вы действительно считаете?.. – начал было он.

– Я всего лишь продемонстрировал возможные вероятности, – произнес Пуаро с внезапной серьезностью. – То, что могло произойти. Которая же из них имела место в действительности, мы сможем сказать, лишь перейдя от внешних иллюзий к внутренней реальности… – Пуаро на минуту умолк, а потом медленно добавил: – Мы должны вернуться, как я уже говорил, к характеру покойного Симеона Ли.

Глава 6

На минуту воцарилось молчание. Возмущенные голоса смолкли. Все, словно заколдованные, уставились на Пуаро. Выдержав аудиторию под действием своих чар, он заговорил снова.

– Да-да, дело исключительно в нем. Покойный – это фокус, сердцевина нашей загадки. Мы должны проникнуть в самые глубины сердца и разума Симеона Ли и посмотреть, что мы там найдем. Ибо человек не живет и не умирает в полном одиночестве. То, что у него имеется, он передает тем, кому жить после него.

Что же мог завещать Симеон Ли своим сыновьям и дочери? Во-первых, гордость. Причем гордость, уязвленная разочарованием старика в собственных детях. Затем – такое качество, как терпение. Мы не раз слышали, что Симеон Ли мог терпеливо ждать многие годы, чтобы отомстить своим обидчикам. Причем этот аспект отцовского характера унаследовал тот его сын, который менее всего похож на отца внешне. Дэвид Ли помнил и носил в сердце обиды долгие годы. А вот черты отцовского лица унаследовал только Гарри Ли. Это сходство особенно бросается в глаза, если внимательно рассмотреть портрет Симеона Ли в молодости. Тот же самый нос с горбинкой, та же резкая линия подбородка, та же гордая посадка головы… Думаю, что Гарри унаследовал и кое-что из отцовских привычек. Например, привычку, смеясь, откидывать голову назад, а также привычку очерчивать пальцем линию подбородка.