Популярность мадам Севинье в России была связана с широкой известностью опубликованных в 1726 году её писем к дочери Франциске Маргарите. Редкое сочетание красоты, тонкого ума и образованности надолго связало имя знаменитой маркизы с новинками моды первой половины XIX столетия, отвечая стремлениям общества приобщиться к новым литературным идеям и умонастроениям.
СЕРПЯ´НКА
«Он подумал наконец, не заключается ли каких грехов в его шинели. Рассмотрев ее хорошенько у себя дома, он открыл, что в двух-трех местах, именно на спине и на плечах, она сделалась точно серпянка; сукно до того истерлось, что сквозило, и подкладка расползлась».
Серпянка — редкая, неплотная ткань из льняной пряжи. К началу XX в. полностью вышла из употребления. Серпянка изготавливалась кустарным способом и, как правило, употреблялась только в деревне. Сукно, как и многие другие изделия из шерсти, — непрочная ткань, быстро утрачивающая ворс, после чего обнажаются нити утка и основы.
В процессе изготовления сукна — валения, ворсования и т. д. — плотность переплетения нитей ослабевает, между ними образуются просветы, отчетливо видные после исчезновения ворса. Подчеркивая ветхость, истертость шинели, Н. В. Гоголь и сравнивает сукно с серпянкой. В городском быту серпянку используют для пологов и занавесок. Т. П. Пассек писала: «Вся мебель в доме состояла из некрашеных скамеек с решетчатыми спинками, столов различной величины, шкафов и кроватей с белыми занавесками из серпянки от комаров, которых в Карповке водилось тьма-тьмущая от близости воды и леса» (Из дальних лет. М., 1963. Т. 1. С. 98).
СИБИ´РКА
«Остались: один хмельной, но немного, сидевший за пивом, с виду мещанин; товарищ его, толстый, огромный, в сибирке и с седою бородой…»
Сибирка — В. И. Даль приводит следующее толкование сибирки: «короткий кафтан, чекмень с перехватом и с сборами, неразрезной сзади, а спереди на маленьких пуговицах или застежках, нередко с меховой опушкой и невысоким стоячим воротником» (Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1980. Т. 4. С. 180).
Однако изобразительные источники, экспонаты музейных собраний позволяют предположить, что в XIX в. сибиркой называли длинный двубортный сюртук, отрезной по талии, с небольшим отложным воротничком и отворотами (Коршунова Т. Г. Костюм в России XVIII — начала XX века из собрания Государственного Эрмитажа. Л., 1979. С. 15).
Сибирка встречается у многих писателей XIX в. как определение принадлежности к купеческому сословию — у Н. В. Гоголя, П. И. Мельникова-Печерского и т. д. Как правило, речь идет об одежде синего цвета.
Возможно, что название «сибирка» перешло на новый, европеизированный тип одежды. На протяжении всего XVIII и почти до конца XIX столетий купечество сохраняло в своем костюме специфические черты, отличаясь от других социальных групп городского населения. Поначалу это были элементы национального костюма, вытесненные у других слоев в сельскую местность указами Петра Великого. Постепенно усиливалось воздействие общеевропейской одежды, активно усваивались ее элементы, но предпочтение отдавалось монументальным формам, уже вышедшим из моды у других городских жителей, — длиннополым сюртукам у мужчин, салопам, плотным тканям и шалям у женщин (см.
Постепенно и купечество отказалось от традиционных форм одежды и полностью перешло на рекомендации модных журналов. Этот процесс активизировался в 40-е годы XIX в. сначала в столичных городах — прежде всего Петербурге, а потом и в провинции. Так, Вожеватов из пьесы А. Н. Островского «Бесприданница» — «по костюму — европеец», как сказано в авторских ремарках.
Однако слово «сибирка» встречается в литературных произведениях XIX столетия и в иных значениях. Прежде всего речь идет об очерке И. Т. Кокорева «Сибирка», опубликованном в 1847 г.: «К подобным же неприятностям жизни относит он и те нередкие случаи, когда, по каким-нибудь законным причинам не попав на ночлег домой, он отводится попечительным будочником в сибирку и на другой день с намеленным знаком отличия на спине очищает улицу части, давшей ему приют…» (гл. II).
Автор делает следующее примечание: «Так называют полицейскую тюрьму, очень невинную, вроде школьного карцера», а в главе V уточняет: «Не привык я истязывать любопытства читателей и докладываю им, что это