Розовый Дождь

Милена, занятая по горло в замке, не сразу хватилась, где находится Асмунд. А потом сердце её закололо так, что она, бросив все дела, побежала по покрытым мраком узким переходам замка, каждого встречного воина тряся за плечи. Но никто его в замке не видел и не знал, где он находится. И лишь только когда она забралась на главную башню, ей открылась страшная правда. Внизу виднелся, окруженный со всех сторон черным морем маленьких островок из серебристых щитов и плащей, как одинокий айсберг посреди бушующего океана. Хотя высота была приличная, ей даже показалось, что она разобрала крошечную фигурку с необычным оружием — двуручной двойной косой. Впрочем, ей могло и показаться. Между островком из серебристых щитов и вратами замка было всего ничего — пять минут ходьбы — но эти пять минут превратились в вечность, потому что сил идти уже не было — несчастные рыцари едва отбивались от остервенело нападающих полчищ!

Милена взвыла как раненая волчица и бросилась вниз, приказывая солдатам открыть врата и контратаковать, но выживших было так мало — в изодранных плащах, усталые — ведь двое суток почти непрерывных боев! — они были ни на что не способны. Кто-то безучастно лежал на мостовой, кто-то спал…  Собрать это деморализованное стадо даже Милене было не под силу.

А твари как специально прекратили атаки на замок и всей толпой накинулись на несчастных, как стервятники набрасываются на раненое или умирающее животное, чувствуя его беззащитность. Но «черепаха» упорно отбивала все новые волны нападающих, мгновенно смыкая свои ряды, когда кого-то тварям удавалось вырвать из строя, не давая тем самым врагу прорваться в брешь.

«Создатель! И кто теперь скажет, что люди — слабые и изнеженные создания?! — невольно подумала Милена. — Ну, дела-а-а-а-а-а! Видимо, правы были Черные Камни — Эра Поднебесных уходит в небытие, наступает Эра Людей…»..

Но ход её мысли прервал громкий рев медведобразных шестилапых горилл. И в стройную линию серебристых щитов с размаху ударили обломки крепостных стен — «черепаха» рассыпалась на куски и тут же на них с торжествующим воплем накинулись все эти бесчисленные волко-, вепре-, козло-, змееголовые уроды. Рыцари с серебристыми щитами были теперь обречены — без строя устоять против таких масс они уже не могли. Милена до крови прокусила губы, но здесь магия не действовала и помочь Асмунду — если он ещё был жив! — она ничем не могла…

И в этот момент до Милены донеслись крики с вершины Главной Башни Кронбургского Замка:

— Дождь! Дождь! Розовый Дождь! Мы спасены-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!

Милена подняла голову и увидела, что ночное небо засияло розовым светом, заполнившись — куда только хватало глаз — чередой розовых пушистых барашков. Они пылали в темноте, а из них, меж тем, вырывались ливневые розовые струи. И визг сгоравших в этих струях черных тварей был самой приятной музыкой на свете для ушей Милены и нескольких тысяч выживших защитников замка.

ГЛАВА 23 Тяжелый выбор

1.

Две недели бежали по пустошам и мертвым лесам Люк с карликом Хрофтом, останавливаясь только на время краткого, беспокойного сна. Даже не по-человечески выносливый карлик не мог выдержать такого ритма, так что приходилось Люку порой тащить его, как отец иной раз катает своего ребенка, — на плечах. Старались бежать днем, по ночам прятались в расщелины или овраги, которые в изобилии были вокруг — «видимо, борьба двух братьев, — подумалось Хрофту, — отразилась на всем Хартленде, если не на всей Целестии!».

Всюду, куда бы ни смотрел зоркий глаз карлика и не менее зоркий глаз Люка простиралась пустыня — изгаженная, изуродованная, изнасилованная земля некогда цветущей как сад Целестии. Мертвые сухие мертвецерукие деревья, хищные кусачие цветы, шепчущая что-то замогильное черная трава, сухая черная треснутая земля — на редкость отвратительное зрелище! Но ещё отвратительнее были попадающиеся им то тут, то там пустые стеклянные дома с выбитыми окнами, ржавые летательные и самодвижущиеся аппараты в канавах, а то и белые обглоданные скелеты людей, животных.

Насмешкой над всем этим кошмаром выглядели красочные, в несколько человеческих ростов, плакаты с румяными веселыми людьми, украшенные надписями вроде «Жить стало лучше, жить стало веселее!», «Раньше было хорошо, завтра будет ещё лучше!». Попадались и такие: «Целестия — земля вечного изобилия!» с нарисованной крылатой золотоволосой феей, протягивающей зрителю огромную корзину, наполненную самыми разнообразными спелыми и аппетитными фруктами и овощами. Плакаты были кое-где рваные, кое-где загаженые, кое-где выцветшие…  А рядом — разоренная земля, брошенные детские игрушки, забытое на площадке белье, сиротливо развевающееся на ветру, словно в немой тоске тянущее свои тряпичные руки к бросившим его хозяевам, растерзанные остатки плюшевых зверят — и пустота и тишина вокруг, только глухие удары разбитых ставен, скрип ржавых конструкций.