Розы на асфальте

– Ну извини, что нахожу хоть какое-то время для собственных дел!

Он втягивает воздух сквозь зубы.

– Значит, так ты это называешь?

– Вот именно! Живу как хочу, это моя жизнь, и мир без тебя не перестал вертеться.

Мне хочется провалиться сквозь землю. Ненавижу, когда они ругаются. В конце концов, ну что он так прицепился к Мо? Ма имеет полное право тусоваться с подругой, а не трястись все время надо мной.

– Пап, ну при чем тут Ма? Во всем виноват я один.

– И тебе хватает наглости мне претензии предъявлять! – продолжает Ма, будто не слышит меня. – Когда ты в последний раз выполнял свой родительский долг, Адонис?

– Какого дьявола ты от меня хочешь, Фэй? Что я, по-твоему, должен сделать?

– Не знаю, сам что-нибудь придумай, и поскорее.

Ма вскакивает, забирает у него Сэвена и отходит в сторону. Отец трет лицо ладонями.

– Мэверик, ну что за дела?

– Все вышло случайно, папа. Я не хотел…

– Неважно, хотел или не хотел! Ты поступил чертовски безответственно, парень!

– Да, я понимаю. Извини…

– Да чего стоят твои извинения! – рявкает он. – Это не плохая оценка и не драка в школьном коридоре. Ты сделал ребенка, Мэв! Где были твои мозги, а?

Вот уж не думал, что он наедет по полной программе.

– Просто не подумал, вот и все.

– Он, видите ли, не подумал! – Папец ядовито усмехается. – Не подумал! Что означает твое имя, Мэверик?

– Пап, ну не надо…

– Отвечай, когда спрашивают!

Я будто снова в первом классе. В начале года миссис Стэнли, белая дама средних лет с ярко накрашенными губами, стала читать список учеников и, остановившись на моем, удивленно подняла брови: «Мэверик? Какое странное имя».

Ребята захихикали, а я весь сжался, словно получил пинка. Дома рассказал папцу.

«Я тебе объяснял, что означает твое имя, – ответил он. – Завтра спроси, в курсе ли она насчет своего собственного. Думаю, вряд ли».

Я спросил, и она сказала, что ее зовут Энн и вряд ли это что-нибудь значит, «обычное имя».

Тогда я сказал, как велел папец: «„Мэверик“ означает „думающий независимо“. Наверное, ваши родители такими не были, раз назвали вас обычным именем». Она отослала меня домой с запиской родителям, которую папец скомкал и выбросил в помойку. После этого он то и дело спрашивал меня, что означает «Мэверик», чтобы я не забыл, каким должен вырасти.

Вот и сейчас послушно отвечаю ему, как тогда.

– Так какого хрена ты не думал, если думающий? – рычит он.

– Это было в день похорон Дре…

Папец долго молчит – как все, когда вспоминают, что я потерял брата. Затем тяжко вздыхает.

– Горе, конечно, большое, мой мальчик, страшное горе… Но оно тебя не оправдывает.

– Почему? – вскидываюсь я.

– Разве Дре был у тебя на уме тогда? – спрашивает он. – Мы с тобой оба знаем, о чем ты думал – вернее, думало то, что у тебя в штанах. Так что не нужно прикрываться Дре.

– Я им и не прикрываюсь!

Он хлопает ладонью по столу.

– Давай-ка не баси, приятель!

– Пап, остынь, – прошу я.

– С чего бы это? Мой сын творит хрен знает какие глупости, а я должен остыть?

Окидываю взглядом его оранжевый комбинезон.

– А прятать кокаин в доме, где живут твои жена с сыном, не глупость?

Пускай он и гора по сравнению со мной, но и я больше не козявка.

– Ладно, окей. – Отец трет подбородок. – Сегодня все ополчились на несчастного Адониса. Так или иначе, я заботился о своей семье как мужчина.

– А теперь?

– Эй, осторожней! – Папец раздувает ноздри.

– Или что? – Мне уже все нипочем, резкие слова так и сыплются: – Мы остались одни, мать надрывается на двух работах, чтобы меня поднять, еще и деньги тебе пересылает. Мне пришлось вступить в банду, и все из-за тебя. Это, по-твоему, забота?

– При чем тут твои девчонки и их дети?

– Согласен, я тоже глупостей наделал. Но, в отличие от тебя, я своих детей не брошу!

Он молчит. А что отвечать, в самом деле?

Встаю из-за стола.

– Ладно, я пошел.

– Мы не закончили, Мэверик!

– Я закончил! Сначала ты наезжаешь на мать, потом на меня – а какая от тебя помощь? Только языком треплешь. Теперь я мужчина в семье, мне и заботиться.

– Сынок…

– Какой я тебе сынок? У меня с восьми лет не было отца!

Он весь словно скукоживается, и я понимаю, что удар пришелся в цель. Так ему и надо! Я хватаю со стола ключи от машины и иду на выход. Ма кричит, чтобы я вернулся, но я даже не оборачиваюсь. Отец меня достал!

Сажусь в машину, открываю бардачок, где пришлось оставить пейджер. Два сообщения, номер один и тот же, незнакомый.

На парковке есть таксофон. Бегу к нему и кидаю в щель четвертак. Надеюсь, они не ошиблись номером – четвертак у меня последний.

– Алло? – отвечает какая-то девчонка.

– Привет, это Мэверик. Мне пришло сообщение на пейджер с этого номера.

– Сейчас, Мэв… – Теперь я узнаю голос: это Тэмми, подруга Лизы.

Слышен шорох, будто трубку передают из рук в руки.

– Мэв?

Лиза! В голосе слезы.

– Привет, Лиза! Что случилось?

– Мама знает о беременности, – всхлипывает она. – Меня… меня выгнали из дома.

* * *

Ма выходит только через час.

Вижу, злится на меня за то, как я разговаривал с отцом. Это не новости, она уже приехала вся на нервах. Сажаем Сэвена в люльку, и я рассказываю про Лизу.