Розы сорта "Сангрояль" (СИ)

При воспоминании о пронзительном, темном, внимательном взгляде черноволосого вампира неимоверно хотелось быть не просто эпизодом в его длинной, бессмертной жизни, но понимание того, что решительно все, от меня зависящее, уже сделано, не давало покоя. Однако слабая надежда еще теплилась в груди, как горящая свеча в давно покинутом, пустом доме. Ведь не просто так поступило с его стороны распоряжение о покупке тех злосчастных роз? Может мастер Эретайн опять все решил по своему? Оставалось только самое трудное — ждать.

Дни потянулись длинной унылой чередой. Каждое утро посыльный, точный, как часы, приносил огромный букет ярко алых роз, с подписью: «Филипп Ван Мурлегем». Если бы я оставляла все цветы себе, то скоро мой дом стал похожим на оранжерею, потому приходилось перенаправлять внимание богатого, избалованного щеголя на более прозаичные объекты, например больницы. Один раз, из явных хулиганских побуждений, я даже отправила букет княгине Боклера, надеясь позлить ее и обескуражить не в меру настойчивого кавалера. Быть мышью в его игре в кошку совсем не хотелось, но подспудный страх неприятно шевелил волосы на затылке. Тем не менее, где-то в глубине души грела уверенность, что господа Эретайн и Терзиефф-Годфрой не оставят моей скромной персоны, ведь они взяли на себя труд нанять соглядатая, для присмотра за подопечной, а значит беспокоятся об моем благополучии. Ну по крайней мере Регис.

По моему заказу садовник развел перед домом целую клумбу голубых назаирских роз, которые беззастенчиво срезали по ночам восторженные юноши для своих возлюбленных. Это вызывало лишь грустную улыбку, поскольку выглядело весьма символично. Заметив хозяйское снисхождение к неслыханному варварству, по городу даже распространилась милая и ещё более грустная примета: считалось, что если принести девице голубую розу с моей клумбы, то ее любовь будет жить вечно. Умозрительно усмехаясь, я каждый день обрабатывала кусты специально приготовленным зельем, чтобы восстановить потери, приобретенные за ночь, которые, к слову сказать, постепенно свелись лишь к паре-тройке бутонов. Иногда, особенно восторженные любовники даже спрашивали позволения, настаивая, чтобы хозяйка сама выбрала для них самый красивый цветок.

Ах Туссент… Край благородных рыцарей и прекрасных дам.

Время летело стремительно. Однажды, спустившись к завтраку, я обнаружила внушительную коробку, перевязанную ажурной лентой. Внутри оказалось изумительной красоты платье, так изысканно сшитое и украшенное, что удержаться от примерки не удалось, даже учитывая тот факт, что мне было предельно ясно, кто прислал столь щедрый подарок. При отсутствии подписи не вызывало сомнений, что отправитель — Филипп Ван Мурлегем.

Восхитительный наряд сидел как влитой и, несомненно, предназначался для предстоящего бала. Темные бордовые кружева оттеняли открытые плечи, создавая ощущение молочной белизны и тонкой прозрачности кожи. Шрамы давно разошлись и теперь я могла позволить себе открытые платья. Изысканно вышитый корсаж с крупной шнуровкой на спине, выгодно подчеркивал формы, а широкий многослойный подол, изредка сверкающий мелкими драгоценными камнями, шуршал при каждом шаге, как крылья ангелов.

— Ой, барышня! Как же вам идёт! — всплеснула руками Марта, отступая на шаг, чтобы внимательнее рассмотреть платье.

Я довольно повернулась, но потом погрустнела и перестала улыбаться.

— Отправь его назад, дорогая.

— А я не знаю куда. Коробку оставили на пороге перед рассветом.

Посылать подарок в поместье Мурлегема, не имея безапелляционных доказательств его причастности, сказалось бы на моей репутации умной, весьма рассудительной особы. Что ж придется оставить, но одевать его ещё раз в планы совершенно не входило.

Неминуемо приближался вечер предстоящего мероприятия. Я все чаще предпочитала спать на полу в каморке год крышей, лишь там ощущая себя в безопасности. Гонец, посланный в дом ведьмака, вернулся сообщив, что мастер Геральт не появлялся. Несмотря на некоторую безвыходность ситуации, меня все же не покидала решимость противиться навязываемой воле, даже вне присутствия сильных покровителей.

***

Вечером назначенного дня, как только стемнело, прибыл совершенно черный экипаж, запряженный двойкой вороных лошадей и по внешнему виду сильно напоминающий катафалк. Я уверенно отослала возницу, захлебываясь при этом бешеным стуком собственного сердца. Неприятный человек раздраженно оскалился прежде чем в воздухе просвистел короткий щелчок хлыста, приводящий зловещую повозку в движение, и пожелал мне спокойной ночи тоном, не предвещающим ничего хорошего.

Настал неприятный час ожидания визита разъяренного господина Ван Мурлегема. Марта толком не понимала сути происходящего, но ощущала мою тревогу на грани истерики, потому беспокоилась ни чуть не меньше. Я уже собиралась отправить ее домой, подальше от предстоящего, как в дверь постучали, громко, уверенно, словно заявляя непоколебимость своих прав. Компаньонка бросила в мою сторону умоляющий взгляд и отправилась открывать, заламывая руки в волнении.