Рубаи

В том же журнале «Памир» в 1982 году были напечатаны переводы пяти хайямовских рубаи, выполненные X. Мануваховым. Познакомим читателя с образцом его работы (ср. № 210):

О ты, чью суть понять не разуму дано!
Покорен я иль нет, тебе ведь всё равно.
Пьян от грехов я, трезв от упованья,
Где ж милосердие? Я жду его давно.

Перевод очень близок к подлиннику:

О ты, сущность которого не познает разум,
Не нуждающийся в покорности и непокорности моей,
Я пьян от прегрешений и трезв от упования,
Всё потому, что я надеюсь на твое милосердие.

Двадцать четверостиший из числа наиболее популярных напечатал в газете «Советская Аджария» в 1977–1978 годах и в журнале «Курьер ЮНЕСКО» за 1981 год Е. Ильин. Вот один из его переводов (ср. № 603):

Приход наш и уход, какой в них, право, прок?
Основа жизни в чем, ответить кто бы смог?
И лучших из людей спалил огонь небесный —
Лишь пепел видим мы, а где хотя б дымок?

В оригинале:

Какая польза от нашего прихода и нашего ухода?
И где основа и уток надежд нашей жизни?
Столько голов и ног красавиц мира
Сгорают и превращаются в прах, — где ж дым?

Можно выделить как весьма удачные переводы В. И. Зайцева. В интересной статье «Омар Хайям и Эдвард Фитцджеральд» (см.: Библиография, II, № 91) Зайцев приводит в своих стихотворных переводах 29 рубаи Хайяма. При полной смысловой тождественности, эти переводы воссоздают лучшие художественные качества рубаи — динамичность и законченность поэтического высказывания. Предоставим читателю возможность судить о степени близости перевода Зайцева к тексту подлинника:

Умы мудрейшие, ученые мужи,
Познанья светочи, целители души,
Из тьмы ночной не вырвались на свет:
Свое отговорив, покоятся в тиши.

В подлиннике (ср. № 106):

Те, что достигли глубин мудрости и знаний
И в полноте совершенства стали светочами для других,
И они не смогли выбраться из этой темной ночи,
Рассказали сказку и погрузились в сон.

В сборник своих переводов «Великое древо. Поэты Востока» (М., 1984) С. Северцев включил 24 четверостишия Омара Хайяма. Длинные стихотворные строки (семистопный ямб) этих переводов отличает важное достоинство: они точно, строка за строкой воспроизводят текст оригинала. Покажем это на примере. Перевод Северцева (ср. № 461):

Не будь беспечен: жизнь хитра, так старцы говорят,
У злого рока меч остер, будь осторожен, брат,
И если в рот тебе судьба кусок халвы положит,
Не будь поспешен, мудрый брат: в халву подмешан яд.

В оригинале:

Будь осторожен, ибо судьба коварна,
Не будь беспечен, — меч рока остер,
Если судьба положит тебе в рот халву,
Берегись проглотить ее: к ней примешан яд!

Молодой поэт В. Микрюков опубликовал в 1984 году в газете «Ленинский путь» (Самарканд) свои первые опыты переводов Хайяма (см.: Библиография, II, № 97). Ц. Б. Бану в короткой заметке, сопровождающей стихи, оценивает их как обещающее начало, отмечая у переводчика тонкую интуицию в понимании стиля эпохи и искусство писать кратко и емко. Вот один пример из публикации Микрюкова (ср. № 297):

Всегда с собой сражаюсь, как мне быть?
Грехов своих чураюсь, как мне быть?
Ты, может, их простишь великодушно,
Да тем, что знаешь их, терзаюсь, как мне быть?

В оригинале:

Я постоянно борюсь с вожделениями, что мне делать?
Я страдаю от своих поступков, что мне делать?
Допустим, что своим великодушием ты простишь меня,
Да от стыда за содеянное, что видел ты, — что мне делать?