Рубаи

Как мы видим, три перевода — № 7, 9 и 11, выполненные соответственно Державиным, Пеньковским и Стрижковым, очень похожи, они почти дословно повторяют друг друга, у них даже одни и те же рифмы: в № 7 и 11 бесконечно — вечно — беспечно, в № 9 бесконечна — вечно — конечно. По-видимому, все три перевода сделаны с одного подстрочника, опубликованного в издании Хайяма 1959 года (см.: Библиография, 11, № 32, ч. II, рубаи № 148). Это тот случай, который можно назвать «плен подстрочника»: рифма в трех приведенных выше примерах задана именно этим напечатанным дословным переводом, первая строка которого — «Будь весел, ибо невзгоды будут бесконечно…». Напротив, Плисецкий (№ 10), придерживающийся творческого подхода к переводу, совсем разорвал все связи с буквальным текстом рубаи: русское четверостишие дает очень поэтичную трактовку произведению Хайяма, но несколько произвольную.

Переводческая судьба этого четверостишия Хайяма весьма показательна, можно было бы привести еще не менее трех десятков только самых длинных серий русских художественных переводов одного и того же рубаи, среди которых встречаются и первый и второй типы переводческой работы.

Это наблюдение верно для всей коллекции переводов хайямовских четверостиший русскими стихами. Огромная популярность Омара Хайяма, особенно в последние десятилетия, привела к двум нежелательным явлениям. Переводы множатся, порождаемые в значительной части опубликованным подстрочником 1959 года (в нем двести девяносто три четверостишия) без достаточного учета работы предшественников. Возникают переводы-близнецы, переводы-аналоги, однообразные и по художественной интерпретации, и даже по лексике. С другой стороны — существует уже немало повторных переводов, настолько далеко отошедших от дословного Хайяма, что они с трудом поддаются идентификации с подлинником и неправомерно получают литературное обращение, как разные, совершенно самостоятельные хайямовские стихотворения.

Вот два первоклассных перевода Хайяма (ср. № 430):

Когда пустился в бег златой небесный свод?
Когда поглотит смерть всё, что под ним живет?
На это дать ответ людской не в силах разум:
Бесчисленным векам он потеряет счет.

Это — перевод О. Румера. Нижеследующий перевод — Г. Плисецкого:

Круг небес ослепляет нас блеском своим,
Ни конца, ни начала его мы не зрим.
Этот круг недоступен для логики нашей,
Меркой разума нашего неизмерим.

Читатель вряд ли разглядит в них один и тот же текст хайямовского рубаи.

Повторные переводы включаются на правах самостоятельных стихотворений в сборники Омара Хайяма. Например, в полиграфически прекрасно выполненной книге «Омар Хайям. Рубаи», опубликованной в Ташкенте двумя изданиями, в 1977 и 1981 годах (см.: Библиография. II, № 71, 89), где впервые была сделана ценная попытка отобрать лучшие из русских переводов, попало несколько десятков переводов-двойников. Есть случаи, когда одно рубаи представлено в трех переводах, приведем один из примеров (ср. № 159, 360, 436):

Не прав, кто думает, что бог неумолим,
Нет, к нам он милосерд, хотя мы и грешим.
Ты в кабаке умри сегодня от горячки, —
Сей грех он через год простит костям твоим.

(Перевод О. Румера)

Я при жизни не в силах грехов побороть,
Над душою царит ненасытная плоть.
Но я верю в великую милость господню:
После смерти простит мои кости господь.

(Перевод Н. Стрижкова)

Веселясь беззаботно, греша без конца,
Не теряю надежды на милость творца.
Снова пьяный мертвецки лежу под забором,
Лягу в землю — создатель простит мертвеца.

(Перевод Г. Плисецкого)

Любопытно отметить, что рождение двух-трех псевдосамостоятельных рубаи из одного подлинника возникает не только под пером разных переводчиков, но иногда в процессе работы одного поэта. Выше мы упоминали, что такая ошибка вкралась в собрание переводов В. Державина. Покажем это на одном примере. В хайямовском сборнике В. Державина 1965 года (см.: Библиография, II, № 41) напечатан под № 108 перевод (ср. № 223):