Рубаи

О невежды! Наш облик телесный — ничто,
Да и весь этот мир поднебесный — ничто.
Веселитесь же, тленные пленники мига,
Ибо миг в этой камере тесной — ничто!

Перевод Г. Плисецкого

498

От стрел, что мечет смерть, нам не найти щита:
И с нищим и с царем она равно крута.
Чтоб с наслажденьем жить, живи для наслажденья,
Всё прочее — поверь! — одна лишь суета.

Перевод О. Румера

499[69]

Ты видел мир, но всё, что ты видал, — ничто.
Всё то, что говорил ты и слыхал, — ничто.
Итог один, весь век ты просидел ли дома
Иль из конца в конец мир исшагал, — ничто.

Перевод О. Румера

500[70]

Жизнь в разлуке с лозою хмельною — ничто,
Жизнь в разлуке с певучей струною — ничто.
Сколько я ни вникаю в дела под луною,
Наслаждение — всё, остальное — ничто!

Перевод Г. Плисецкого

501

Мы в этот мир пришли вкусить короткий сон;
Кто мудр, из кабака тот не выходит вон.
Потоками вина туши огонь страданий,
Пока ты ветром в прах навеки не снесен.

Перевод О. Румера

502

Бокала полного веселый вид мне люб,
Звук арф, что жалобно притом звенит, мне люб.
Ханжа, которому чужда отрада хмеля, —
Когда он за сто верст, горами скрыт, — мне люб.

Перевод О. Румера

503

Как нежно щеки розы целует ветерок!
Как светел лик подруги, и луг, и ручеек!
Не говори о прошлом: какой теперь в нем прок?
Будь счастлив настоящим. Смотри, какой денек!

Перевод Л. Некоры

504

Сулят мне: в эдеме усладу найдешь,
По мне же и сок винограда хорош.
Наличность бери, а на слово не верь:
Лишь издали гром барабана хорош.

Перевод В. Зайцева

505

Хоть мудрый шариат и осудил вино,
Хоть терпкой горечью пропитано оно —
Мне сладко с милой пить. Недаром говорится:
«Мы тянемся к тому, что нам запрещено».

Перевод О. Румера

506

Кто чар ее не избежал, отныне знает счастье,
Кто пылью лег у милых ног, душой впивает счастье.
Измучит, станет обижать, но ты не будь в обиде:
Всё, что подобная луне нам посылает, — счастье.

Перевод С. Северцева

507

В жизни сей опьянение лучше всего,
Нежной гурии пение лучше всего.
Вольной мысли кипение лучше всего,
Всех запретов забвение лучше всего.

Перевод Г. Плисецкого

508

Дух рабства кроется в кумирне и в Каабе,
Трезвон колоколов — язык смиренья рабий,
И рабства черная печать равно лежит
На четках и кресте, на церкви и михрабе.

Перевод О. Румера

509

Смерть лишь однажды встанет за плечом,
Так повернись бесстрашно к ней лицом!
Ты — крови горсть, костей и сухожилий —
Мог и не быть, твой горький вопль о чем?

Перевод Ц. Бану и К. Арсеневой

510

Словно солнце, горит, не сгорая, любовь.
Словно птица небесного рая — любовь.
Но еще не любовь — соловьиные стоны.
Не стонать, от любви умирая, — любовь!

Перевод Г. Плисецкого

511