Рубен – Ольга – Анна – Русудана

Собственно говоря, несмотря на то что Иосиф Орбели был гуманитарием, а Леон Орбели – представителем естественных наук, оба они были «убраны», отстранены от руководства по одной и той же причине, кроющейся в коммунистической идеологизации, а, следовательно, в немыслимой для них фальсификации научных данных, последствия которой Россия не может преодолеть и по сей день.

Всю жизнь физиолог Л. А. Орбели стремился к подавлению в себе и других свойства, названного И. П. Павловым «рефлексом рабства». В начале 30-х годов он отказался подписать коллективное письмо, осуждавшее высказывание Папы Римского о преследовании религии и священнослужителей в Советском Союзе, а в конце 30-х и начале 40-х годов неоднократно пытался добиться реабилитации многих репрессированных учёных, в том числе Н. И. Вавилова, Е. М. Крепса и А. А. Баева.

На печально известных сессиях 1948 и 1950 годов, выполнявших «социальный заказ», изложенный в статье Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», Леон Абгарович фактически перевёл на себя огонь критики, выгораживая других, а в течение последующих трудных лет продолжал помогать даже тем, кто его предал. В декабре 1952 года лауреат Сталинской премии за 1941 год Л. А. Орбели написал Сталину письмо, сопровождаемое научными материалами, объяснявшими, в частности, важность изучения субъективных ощущений, но ответа не получил.

У Леона Орбели и его жены Елизаветы Иоакимовны (1879–1974) была единственная дочь Мария, родившаяся в 1916 году, которую в семье называли Марусей. Мария Леоновна Орбели, ставшая биофизиком и работавшая в Радиевом институте, умерла в 1949 году от лучевой болезни, и Леон Абгарович усыновил ранее усыновленного ею мальчика Абгара, ставшего физиком – и ныне работающего в Физико-техническом институте им. А. Ф. Иоффе. Абгар Леонович Орбели основал в конце XX столетия «Общество-мемориал братьев Орбели» и посвятил значительную часть своей жизни увековечиванию их памяти.

Учёба и начало работы

У Рубена Орбели не было учителей калибра Павлова или Марра. Люди, оказавшие влияние на его творчество, являлись, скорее всего, не более чем консультантами.

Судя по сохранившемуся в архиве аттестату, в первом классе он учился довольно посредственно, преимущественно на тройки. К восьмому классу его успеваемость стала лучше, хотя время от времени Рубен получал двойки по физике и математике.

Рубен Орбели – гимназист

Об учёбе на юрфаке университета известно не много. Студентом он был талантливым и прилежным, хотя имеются сведения, что во время студенческих волнений, происходивших в феврале-марте 1902 года, его отчислили, но вскоре восстановили.

Рубен Орбели – юрист

В одном из писем, написанном Рубену 26 октября 1899 года отцом, есть следующие слова, которые можно считать не только напутственными, но и, в определённой степени, пророческими:

Истина не есть нечто реальное и материальное, что можно ухватить руками, потрогать. Она постепенно, сама собой зародится в твоей голове…
…каждый твой шаг должен быть продиктован долгом, долгом как перед собой, так и перед твоими близкими и окружающим обществом…

В молодости Рубен Орбели пробовал сочинять стихи и прозу, с которыми можно ознакомиться в СПбФ АРАН. Свои произведения он записал в семи тетрадях, самую раннюю из которых озаглавил как «Сборникъ стихотворенiй Рубена Орбели, написанныхъ в 1891, 1892, 93, 95 годахъ». Среди них были и шутливые стихи, посвящённые родным и близким, например, «Тёте Розе», написанное 21 февраля 1902 года, и такие короткие рассказы как «Шарманка», на мой взгляд, не представлявшие особой литературной ценности. Однако постепенно, судя по более поздним тетрадям, художественные сочинения уступили место философским и этическим размышлениям. Тем не менее, полагаю уместным процитировать полностью одно из стихотворений, которое было написано им 14 февраля 1894 года, то есть в день своего рождения:

Молитва

Въ молитву тихую погруженный,
Утомленный житейской заботой,
Стою предъ Божьей иконой,
Умиленъ вечной его щедротой.
Молитва исходить изъ устъ моихъ,
Несется от этого света,
А я на минуту замеръ, затихъ…
И будто бы жду я ответа.

Время от времени Рубен Абгарович возвращался к занятиям литературой, о чём свидетельствуют находящиеся в СПбФ АРАН гранки со внесённой авторской правкой пьесы «Христианская комедiя», эссе «Человек в книгохранилище-чистилище» из цикла «Абсолютное и относительное», а также наброски Архи-сатирической драмы «Золотые рыбки», сделанные весной 1939 года.