Рубен – Ольга – Анна – Русудана

Уважаемый т-щ Орбели!

Письмо Ваше от 25 октября получил. Проверка показала, что заявки «Антиквариата» не обоснованы. В связи с этим соответствующая инстанция обязала Наркомвнешторг и его экспортные организации не трогать сектор Востока Эрмитажа. Думаю, что можно считать вопрос исчерпанным.

С глубоким уважением, И. Сталин. 5 ноября 1932 года

Через несколько лет после вышеупомянутого случая Иосиф Орбели был обвинён в том, что принимал на работу женщин, имевших буржуазное происхождение, и ему пришлось доходчиво объяснять коммунистическому руководству, что дежурные залов музея должны хотя бы в небольшой степени владеть иностранным языком для того, чтобы правильно указывать дорогу иностранным посетителям. А в 1935 году Иосиф Орбели переплавил фамильное серебро, чтобы отчеканить миниатюрные копии сасанидского блюда и вручить их участникам международного конгресса по иранскому искусству и археологии.

То, что сделал этот сугубо мирный человек во время Второй мировой войны, нельзя расценить иначе как подвиг. Благодаря его организационным способностям и энтузиазму, спустя несколько бессонных суток после начала войны, потраченных на отбор и упаковку, из Ленинграда было эвакуировано более миллиона музейных экспонатов! Сам же Иосиф Орбели отказывался выехать из блокированного города и организовал в подвалах Эрмитажа бомбоубежище, спасшее жизнь многим ленинградцам. При этом он работал в соседнем подвале, получая, как и прочие горожане, суточный паёк, состоявший из 125 граммов хлеба.

В сентябре 1941-го Иосиф Абгарович сумел убедить Политуправление фронта отозвать из окопов на один день нескольких историков для прочтения научных докладов на совещании, посвящённом 500-летнему юбилею поэта Низами, которое было заранее спланировано им на время между авиационными налетами пунктуальных фашистов! Полумёртвый от голода и холода, он в конце марта 1942 года был эвакуирован в Ереван, но через год с небольшим вновь вернулся в один из прекраснейших музеев мира, в который попало тридцать артиллерийских снарядов и две авиабомбы, о чём, как и о многих других разрушениях, Иосиф Орбели свидетельствовал на Нюрнбергском процессе над нацистскими преступниками. Однако очевидные достижения и заслуги не уберегли его в конце концов от увольнения с должности директора Эрмитажа и опалы.

Он умер в четырехместной больничной палате.

И. А. Орбели стал отцом ребенка уже в весьма преклонном возрасте, в 59 лет. Его сын Дмитрий прожил всего четверть века, а внук – немногим дольше, к счастью, успев произвести на свет собственного сына.

Учителем, предопределившим дальнейшую судьбу среднего брата, Леона, ставшего физиологом, был Нобелевский лауреат, академик Иван Петрович Павлов (1849–1936), автор ряда выдающихся открытий в области физиологии пищеварения, кровообращения и высшей нервной деятельности, обласканный советским руководством антикоммунист, внутренне верующий атеист, истинно русский человек, ненавидевший шовинизм и считавший своим учителем еврея И. Ф. Циона, вивисектор, не переносивший вида крови и решительный противник всяческого насилия, в том числе и охоты, заявлявший, что для большевистского эксперимента в России он пожалел бы даже одну лягушку, и «…что проделываемый над Россией социальный опыт обречен на непременную неудачу и ничего в результате кроме политической и культурной гибели моей Родине не даст». Коммунистическая власть сознательно не трогала его как исключение, подтверждавшее правило. Так, в лабораториях Павлова было трудоустроено несколько белогвардейских офицеров, которые исчезли из них после его смерти.

Л. А. Орбели и И. П. Павлов

Леон Орбели начал работать под руководством Павлова в самом начале века, будучи ещё курсантом Императорской Военно-медицинской академии, в 1935 году был первым заместителем «старейшины физиологов мира» на XV Международном физиологическом конгрессе, а после смерти учителя «унаследовал» и все учреждения, ранее возглавляемые Павловым, избавив их при этом от авторитарного стиля в научном руководстве.

Л. А. Орбели создал собственную школу физиологов, опиравшихся в исследованиях на эволюционный подход к изучению функций организма, способствовал развитию «формальной генетики» и, как и его младший брат, имел несчастье руководствоваться при принятии решений сугубо научными принципами. В результате он был обвинён в развале павловского направления, пропаганде «вейсманизма-морганизма» и прочих грехах, уволен с военной службы в чине генерал-полковника и лишён всех постов, за исключением заведования маленькой группой сотрудников.