Читаем Рубен – Ольга – Анна – Русудана полностью

К сожалению, окончание этого письма, написанного на двойном тетрадном листке, утеряно, но из него становится понятным, что именно оно сподвигло Леона Абгаровича вплотную заняться эвакуацией брата.

3 августа 1944 года, то есть спустя почти пятнадцать месяцев после смерти мужа, Никольскую зачислили старшим переводчиком 7-го отдела РАСУ ВМФ, 5 января 1945 г. перевели на должность научного сотрудника 1-го отделения 6-го отдела Главного военно-речного управления, с разрешением работы в архивах, откуда 18 октября 1946 года она была «уволена за невозможностью дальнейшего использования» в связи с упразднением исторического отдела в журнале «Судоподъём», хотя уже после этого, с 23 ноября по 3 декабря, была командирована в Москву для сдачи дел.

8 марта 1945 года её наградили Почётной грамотой и месячным окладом, а 8 сентября вручили медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

Ольга Никольская в огромной степени способствовала изданию собрания трудов мужа. 10 ноября 1946 года на бланке Ленинградского отделения «Речиздата» была написана справка, направленная в Главное военно-речное управление (ГВРУ ВМФ) о том, что «рукопись книги – однотомника проф. Орбели Р. А. в объеме 20 авторских листов принята издательством и находится в производстве».

2 декабря на имя начальника ГВРУ контр-адмирала Дмитриева поступило заявление Мариэтты Шагинян (1888–1982), хорошо знакомой с семьёй Орбели:

Прошу произвести все денежные расчеты за мою статью «Человек и ученый» с Ольгой Владимировной Орбели. Никаких денежных претензий по поводу этой статьи предъявлять ГВРУ не буду.

Аналогичное заявление от того же числа было направлено и Василием Павловичем Зубовым (1900–1963).

Законченный материал книги был принят ГВРУ 15 мая 1946 года, но процесс издания затянулся, и её сдали в производство только 10 ноября, а могли бы сдать ещё позднее, чему воспрепятствовало 5-страничное письмо Ольги Владимировны на имя министра речного флота.


О. В. Никольская с дочерью незадолго до кончины


Сама же она прожила долгую жизнь, успела понянчить внучку, тоже Ольгу, рождённую в браке Русуданы и Алексея Мандрыка, сына знаменитого военного хирурга, возглавлявшего московский госпиталь, где скончался её супруг.


О. В. Никольская с внучкой


Один из ведущих мировых специалистов в области микроэлектроники Марк Петрович Гальперин упомянул в книге «Киты меняют кожу» о днях, проведённых им с семьёй Орбели. С разрешения Марка Петровича, который живёт в Австралии, я имею честь процитировать один из фрагментов:

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное