Рубикон Теодора Рузвельта

Кульминация наступила 22 августа. Витте и Комура уже заготовили телеграммы в свои столицы о неудаче переговоров. Внешне пассивный до этого Рузвельт решил напрямую вмешаться в балансирующий на грани провала портсмутский торг и предложил компромиссный план: раздел Сахалина и компенсация японских расходов на содержание и лечение русских военнопленных. Президент одновременно отправил послания главам обеих делегаций. Как и в прошлый раз, Рузвельт по телеграфу продублировал свои предложения Витте через Джорджа Мэйера, поручив послу лично вручить императору текст предложения.

В петербургских коридорах власти между тем обсуждались самые фантастические проекты. Высказывалась идея созыва Земского собора (чего не было с 1613 года), чтобы снять с царя ответственность за продолжение войны. Другим, столь же прожектерским предложением, была идея продать Сахалин американцам (или сдать остров в концессию). Русскому послу пришлось разъяснять петербургским сановникам, что Конгресс США никогда не одобрит такую сделку.

23 августа состоялась новая встреча Дж. Мэйера с российским императором. На этот раз послание Рузвельта звучало достаточно жестко: «Если мир не будет установлен сейчас и война продолжится, может вполне случиться так, что это ляжет суровым финансовым бременем на Японию, но для России окончится потерей провинций Восточной Сибири, которые осваивались на протяжении трех веков благодаря героизму ее сынов. Мир на предложенных условиях сохранит в полной неприкосновенности исконные русские границы. Единственным территориальным изменением станет удержание Японией той части Сахалина, которая принадлежала ей 30 лет назад. Учитывая, что Сахалин — остров, исходя из реалистических предположений, трудно представить себе, что русские отвоюют его, учитывая разгром их флота. Мне кажется, что любое из соображений — национальный эгоизм, военная необходимость, глубокое человеколюбие — превращают заключение мира в высшей степени мудрое и правильное для России решение».

29 августа президент США посвятил управлению подводной лодкой «Плунжер» — одной из шести новеньких субмарин, приобретенных американским военно-морским флотом. Теодор с удовольствием наблюдал проплывающих в иллюминаторе рыб, а затем лично поднял «Плунжер» на поверхность. В это время главы дипмиссий Витте и Комура, уединившись в зале заседаний, молча курили и смотрели друг на друга в течение нескольких минут. Наконец, барон Комура бесстрастным голосом произнес, что японское правительство, верное рыцарскому кодексу бусидо, изъявляет согласие на предложение России разделить Сахалин и снимает свои требования о репарациях.

Исследователи продолжают спорить о том, «на чьей стороне играл» американский президент во время русско-японского конфликта. Российские историки традиционно не жалуют Рузвельта, считая, что тот держался японской линии. Но следует внимательно взглянуть на итоги заключенного при посредничестве Белого дома мира. Теодор Рузвельт решил не настаивать на правах победителей на контрибуцию от России, в результате чего война оказалась разорительной для японской экономики. Потратив около 2 миллиардов иен и очутившись «по уши» в долгах, островная империя на некоторое время выпала из процесса активной перекройки мира.

В ходе портсмутских переговоров президент США жестко давил на обе стороны: японцы под угрозой отказа в американских займах сняли ряд принципиальных требований, а Николай II дал согласие на уступку южной части Сахалина до 50-й параллели. Также удалось навязать Японии условие об одновременном и параллельном выводе из Маньчжурии вооруженных сил обеих стран.

Ратифицированный текст русско-японского договора

Япония гарантировала России свободу мореплавания в проливе Лаперуза и дала обязательство не укреплять Южный Сахалин. Также было отвергнуто требование Токио о демилитаризации Владивостока и ограничения военно-морских сил России на Дальнем Востоке с выдачей Японии русских кораблей, интернированных в нейтральных портах. Договор закреплял сугубо коммерческое использование Южно-Маньчжурской железной дороги обеими сторонами. Российский историк А. Н. Боханов писал, что портсмутские договоренности стали несомненным успехом Петербурга: итоговый документ представлял собой скорее соглашение равноправных партнеров, а не договор, заключенный вследствие неудачной войны.

Успех дипломатии Теодора Рузвельта заключался в том, что он добился двоякой геополитической цели: остановить экспансию Российской империи в Китае и Корее, и в то же время сохранить Россию в качестве сильного противовеса Японии в тихоокеанском регионе. Принцип закрытых дверей для иностранного капитала в Маньчжурии, которого до последнего держался Петербург, в портсмутском договоре был отвергнут: Россия признавала принцип равного благоприятствования в сфере торговли и промышленности для всех наций и гарантировала территориальную целостность Китая. Таким оказался немалый дипломатический приз президента США.