Рубикон Теодора Рузвельта

В основу договора — самого длительного в истории двух держав — был положен принцип наибольшего благоприятствования. Но трактовка его первой статьи оказалась различной на берегах Невы и Потомака. Граф Витте писал: «Дело в том, что все американцы вообще могут приезжать в Россию, а только делается вероисповедное ограничение по отношению к евреям».

Граф С. Ю. Витте

Царское правительство приравнивало правовой статус американских евреев к статусу российских евреев, и не считало первых равноправными гражданами США, на которых распространялись привилегии договора. По статье 289 «Свода уставов о паспортах и беглых», иностранцы-евреи для посещения России должны были получать отдельное разрешение министерства внутренних дел. Их передвижения официально ограничивались чертой оседлости. Евреи-эмигранты из России по статье 325 «Уложения о наказаниях» в случае возвращения на родину считались преступниками.

Суть президентского послания Николаю II заключалась в следующем. Не вмешиваясь во внутреннюю политику империи и не пытаясь защитить российских евреев, Теодор Рузвельт просил лишь не дискриминировать евреев американских — деловых партнеров русских промышленников. Многолетние американо-русские торговые отношения выходили на новую ступень развития, и давний взаимовыгодный договор обретал стратегическое значение для обеих индустриальных держав. Однако в Российской империи дискриминации подвергались не только предприниматели, но даже дипломаты еврейского происхождения. Когда Россию захотел посетить один из самых известных в то время американских дипломатов Оскар С. Строс (посол США в Стамбуле, затем постоянный член Арбитражного суда в Гааге), то сделать это из-за «иудейского вероисповедания» дипломата оказалось далеко не просто. Лишь после длительных и унизительных проволочек петербургский Департамент полиции разрешил Стросу въехать в страну, но только на строго определенное время и при условии установления за ним особого надзора.

Личное письмо Теодора Рузвельта прошло обычный в России бюрократический путь. Витте передал послание президента США царю, тот направил бумагу в министерство внутренних дел, а чиновники министерства, зная нелюбовь Николая II к евреям, спустили вопрос в одну из многочисленных правительственных комиссий для выработки рекомендаций. В результате ни во время премьерства Витте, ни позже вопрос так и не был решен.

Российский посол в Вашингтоне неоднократно информировал Санкт-Петербург, что пренебрежение России к своим договорным обязательствам и отказы в выдаче виз американским гражданам-евреям оскорбительны для Соединенных Штатов. В Вашингтоне терпеливо прождали царского ответа шесть лет, и в декабре 1911 года обе палаты Конгресса США почти единогласно денонсировали торговый договор с Россией.

Упрямство императора в очередной раз сыграло не на пользу стране. Более всего пострадала русская текстильная промышленность, импортировавшая американский хлопок, а также сельское хозяйство, остро нуждавшееся в новой американской технике. Были свернуты перспективные совместные проекты по созданию новых производственных мощностей в России (машиностроительный трест Моргана), строительству железных дорог в Сибири, ирригационные проекты в Средней Азии. Торговый оборот между двумя странами опустился на крайне низкий уровень: ведущая экономическая держава даже не дотягивала до 1 % в обороте российского экспорта, уступая по этому показателю Румынии, Турции, Ирану.

В 1906 году, узнав, что нелюбимый им «либерал» Витте вернулся из-за границы, Николай II раздраженно написал матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне: «Уже скверные газеты начинают проповедовать, что он вернется к власти и что он только один может спасти Россию. Очевидно, жидовская клика опять начнет работать, чтобы сеять смуту…»

Теодор Рузвельт говорил, что, родись Витте в США, он непременно стал бы американским президентом. Жесткий прагматик Рузвельт вряд ли отдавал дань обычным дипломатическим сантиментам. При Витте протяженность железных дорог в России удвоилась, промышленное производство утроилось, а введенный им золотой рубль стал первой в истории русской конвертируемой валютой. Витте вывел Россию из позорно проигранной войны с «сохранением лица» и из революции 1905 года, дав ей впервые за много веков конституционные основы и Государственную Думу.

Российский истеблишмент отплатил «графу Полусахалинскому» в лучшем случае неприязнью. Черносотенная пресса называла его реформаторский курс «Виттовой пляской». Согласно сведениям, приводимым в дневнике генерала Н. П. Линевича, мнение о причастности Витте к «еврейскому заговору» против России «переходило из уст в уста, все гостиные этими слухами были наполнены…»