Рубикон Теодора Рузвельта

Отставку Витте в 1906 году встретили при дворе с радостью. До конца своих дней он находился под секретным наблюдением полиции, а вся его переписка перлюстрировалась. Узнав в марте 1915 года о смерти отставного премьера, Николай II не выразил даже формального сочувствия жене покойного. В присутствии многих высоких чинов он заявил французскому послу Морису Палеологу: «Смерть графа Витте была для меня глубоким облегчением. Я увидел в ней также знак Божий».

Тело опального политика еще не остыло, а уже шел обыск его кабинета. Искали дневники Витте, о которых ходили разные слухи, но нашли лишь перечень глав будущих мемуаров: «Как была принята Конституция 1905 года», «Как Серафим Саровский стал святым» и так далее. Самодержец пришел в негодование. В Париж в тот же день полетела шифрованная телеграмма Департамента полиции с приказом обыскать виллу Витте в Биаррице. Однако мемуары графа были вне досягаемости: автор положил их в сейф провинциального французского банка на чужое имя.

Бывший российский премьер без обиняков написал о столь любимом Николаем «Союзе русского народа»: «Партия эта, находясь под крылами двуглавого орла, ничего, кроме отрицательного, создать не может. Она представляет собой дикий, нигилистический патриотизм, питаемый ложью, клеветой и обманом… состоит из темной, дикой массы, вожаков — политических негодяев… Это дегенераты дворянства, взлелеянные подачками (хотя и миллионными) от царских столов. И бедный государь мечтает, опираясь на эту партию, восстановить величие России».

Непосредственно в здании столичного Департамента полиции на Фонтанке, в так называемой «пробковой комнате», под началом известного провокатора П. Рачковского был создан тайный отдел «пропаганды», где печатались листовки с призывами к еврейским погромам. Когда председатель Совета министров Витте доложил об этом Николаю II, то оказалось, что царю все известно. По мнению Витте, черная сотня сыграла «громадную роль в революции и анархии… так как в душе она пользовалась полной симпатией государя, а в особенности несчастной для России императрицы».

Настрой «Хозяина земли Русской» в значительной степени характеризует одно из его писем матери, которой царь доверял самые сокровенные чувства. «Но не одним жидам пришлось плохо, — с удовлетворением сообщал Николай о кровавых погромах в Томске, Симферополе, Твери и Одессе в октябре 1905 года, — досталось и русским агитаторам: инженерам, адвокатам и всяким другим скверным людям». На секретном докладе столичного генерал-губернатора Трепова о работе подпольной типографии черносотенных прокламаций сохранилась виза императора: «Выдать 75 тысяч рублей Рачковскому за успешное использование общественных сил».

Последнюю попытку смягчить «особенности» российского законодательства предпринял П. А. Столыпин в октябре 1906 года. Новый премьер имел смелость представить царю на подпись проект «закона о еврейском равноправии». Министр финансов В. Коковцов вспоминал, как в правительстве обсуждался этот документ: «Столыпин просил всех нас высказываться откровенно, не считаем ли мы своевременным поставить на очередь вопрос об отмене в законодательном порядке некоторых едва ли не излишних ограничений в отношении евреев, которые особенно раздражают еврейское население России, не внося никакой реальной пользы для русского населения…»

Американское посольство в Петербурге

Надо отдать должное кабинету Столыпина: даже самые консервативные из министров поддержали инициативу премьера, хотя не могли не догадываться, что этот шаг императору явно не понравится.

Законопроект долго лежал без движения у Николая, пока он не вернул бумаги Совета министров с письмом на имя Столыпина: «Возвращаю вам журнал по еврейскому вопросу не утвержденным. Задолго до представления его мне, могу сказать, и денно и нощно я мыслил и раздумывал о нем. Несмотря на самые убедительные доводы в пользу принятия положительного решения по этому делу, внутренний голос все настойчивее твердит мне, чтобы я не брал этого решения на себя».

Буквально перед самой денонсацией российско-американского торгового договора, в декабре 1911 года, посол США в Санкт-Петербурге К. Гайлд имел встречу с российским министром иностранных дел С. Сазоновым. Посол от имени государственного департамента предпринял последнюю попытку уладить «паспортный конфликт» и подвести отношения двух держав к «современным требованиям, принципам международного закона и договорам». В ответ Сазонов, по словам Гайлда, «не цинично, а серьезно» предложил Соединенным Штатам забрать к себе всех евреев из России.

Усадьба Рузвельта Сагамор Хилл