Рубиновый лес. Дилогия

– Не так хорошо, как его знает Мераксель, но я помню Дайре ещё ребёнком. Однажды он принёс с поверхности застывшую овечью лепёшку и сунул её в…

– Сегодня был не первый раз, когда Дайре напал на меня. Не так давно он был гостем на пиру в честь моего совершеннолетия, после которого попытался убить меня, проломив лёд на озере под копытами моей кобылы.

Сенджу, покачивающийся на пятках и смотрящий вслед ушедшему Дайре вместе со мной, резко развернулся ко мне лицом. Кочевник всё ещё журчал где-то за таверной, и мы со Старшим остались наедине. Это был момент, которого я ждала почти полгода, ворочаясь по ночам в бессоннице от бесчисленных вопросов, которые мне было некому задать. Оттого мне и хотелось выпалить Сенджу всё и сразу – о гейсах и умирающем отце, о туманных видениях и древних богах, о принце Обероне и сейде, о красном локоне под сапфировой заколкой и предназначении, дышащем мне в затылок. Я так жаждала помощи… Но Солярис всегда учил меня терпению и осторожности.

– Не берите в голову, – отмахнулась я, с трудом усмирив свой пыл и любопытство. – Покушение не редкость для венценосных особ.

– Я ничего не знал об этом инциденте. Дайре сказал, братья умыслили предательство и свергли его с трона, – произнёс Сенджу после некоторого замешательства, и его рога едва не чиркнули меня по щеке, когда он вдруг почтенно поклонился. – За Дайре водится репутация беспокойного повесы, но не убийцы. Однако мне определённо следует разобраться в этом вопросе, раз уж мы, Старшие, пригласили его в Сердце. Но могу заверить уже сейчас: он тебя более не потревожит. На нашем острове ты в полной безопасности, принцесса.

«Да, если закрыть глаза на то, что это кто-то из ваших посоветовал Дайре убить меня», – хотела съязвить я, но прикусила язык, снова вспомнив заповеди Соляриса. «Не теряй бдительности». «Не мели что попало». «Меньше болтай и больше слушай». В конце концов, правду тоже стоит выдавать дозированно. И этих правд у меня был целый шкаф – никто не мешает мне сказать другую…

– Но это ведь Старшие послали Соляриса расправиться со мной в колыбели, разве не так?

Вопреки ожиданиям, Сенджу не удивился моей осведомлённости. Его маленький рот с пухлыми губами, за которыми прятались острые зубы, снова улыбался как ни в чём не бывало.

– Я мог бы склониться перед тобой ещё раз, но это наверняка не принесёт тебе ничего, кроме раздражения. Поступку Старших нет оправдания, согласен. Однако должен сказать: достаточно пяти голосов Старших из семи, чтобы любое решение было принято. И мой голос, увы, ни на что не повлиял. Зато повлиял сам Солярис… И сейчас, глядя на тебя, я вижу, что он мудрее самых старых драконов этого мира. Смелая, умная и благородная женщина, следующая своим принципам, – именно такая нужна роду людскому. Ровно такой же была и Королева Бродяжка.

Меня передёрнуло, но я не поняла, от чего именно – от осознания, что Сенджу, вероятно, встречался с моей прабабушкой Дейрдре лично, или же от того, что он назвал её так.

– В Круге её принято называть Великой Королевой, – поправила я осторожно, на что услышала звонкий смех. Кажется, ничто не могло испортить Сенджу настроение, даже дотошные замечания от существа в тысячу раз младше и слабее.

– Среди драконов тоже, но Дейрдре просила меня называть её именно Бродяжкой. Ей почему-то нравилось это прозвище.

Действительно, почему? Даже я, будучи её потомком, не могла предположить, как подобный титул может прийтись королеве по нраву больше, чем Великая. После того как она основала туат, укрепила его и убедилась в благосостоянии своего народа, Дейрдре много – очень много, почти бесконечно – путешествовала по миру. Поговаривали, будто она всё-таки достигла берегов Диких Земель, где люди едят людей, но велела не упоминать об этом в летописи, чтобы никто не решил последовать её примеру и не узрел те кошмарные края. Дейрдре взобралась на Меловые горы, чтобы сорвать цветок снежной анемонии, в новорождённых лепестках которого можно было узреть дни, что были до и будут после. Затем она провела несколько лет в туате Талиесин, где обучалась искусству филидов и игре на лютне. После этого были Медб, Фергус, Ши и Золотая Пустошь, где Дейрдре, заблудившись, потеряла всех своих людей и месяц выживала на дождевой воде. В каком-то смысле она действительно была бродяжкой. Она была беспокойной, как погода, и свободолюбивой, как ветер, который стал её мужем. И пускай ей каждый раз приходилось возвращаться домой, она всегда покидала этот дом вновь, чтобы больше узнать и больше почувствовать.

Как полусид, Дейрдре прожила триста лет, но я всё равно не могла представить, как можно успеть за свою жизнь совершить столько всего, чтобы тебе посвятили половину королевской библиотеки.

– Хочешь, я покажу тебе её усыпальницу? – вдруг предложил Сенджу, вырвав меня из размышлений, и я заметила, что он уже стоит под сводом, выжидающе наклонившись вперёд.

– Усыпальницу… Дейрдре?..