Рубиновый лес

«Я принцесса Рубин из рода Дейрдре. Выведите Соляриса, или я сровняю этот замок с землёй! Клянусь всеми богами, отец!»

Раздался звук горна. Отец явно готовился встречать сородичей Сола: баллисты, заряженные копьями из чёрного серебра и установленные меж зубцами мерлона, которые никто не видел со времён войны, развернулись в мою сторону. Первое копьё промахнулось, вонзившись в стены замка, но вот второе пролетело так близко к крылу, что я почувствовала дуновение ветра на медовых чешуйках. Так вот, значит, каково это, когда на тебя охотятся.

Интересно, каково же тогда выдыхать настоящее пламя?

Я снова взмыла ввысь, оттолкнувшись от крыши, и, нависнув над мерлоном, пока воины перезаряжали орудие, прислушалась к жару, растущему и клокочущему в груди на уровне лёгких. Когда-то Солярис говорил, что выпустить его ненамного сложнее, чем кашлянуть, и он оказался прав – мне было достаточно подумать об огне, представив, как в нём раскалываются и трещат страшные орудия, чтобы это воплотилось в реальность. Стрекочущий звук, похожий на безобидный щебет кузнечиков.

И вот никаких больше баллист. Никакого чёрного серебра. Никаких войн между людьми и драконами!

Огонь наполнил рот и полился вниз, захлестнув одну из баллист. Пламя быстро перекинулось на соседние орудия, вынуждая воинов в панике спрыгивать с мерлона. Однако моих стараний всё равно было недостаточно: замок окружало всего четыре стены, а значит, меня окружало ещё три ряда баллист, которые продолжали со свистом стрелять копьями. Одно из них точно настигло бы меня, учитывая то, сколь далеко мне было до проворности настоящего дракона, но сегодня мне везло – на крышу моей старой башни-донжона выбрался Ллеу.

Звук горна раздался во второй раз. Хирдманы, ругаясь и крича, неохотно опустили баллисты вниз. Мне с трудом удалось проглотить назад очередную порцию пламени, которая тут же подкатила к горлу при виде того, как следом за Ллеу на крышу выталкивают Соляриса в новом блестящем ошейнике из чёрного серебра.

Он был не один.

Сильтан, которого вывели на цепи следом точно в таких же оковах, едва волочил ноги. Оба они выглядели просто ужасно: в ветхих рубищах, с кровоподтёками и корочками запёкшейся крови, которая покрывала добрую часть некогда прекрасной фарфоровой кожи. Грудь Сильтана почему-то была обнажена, открывая под рваным швом рубахи острые ключицы, плоский худой живот и выпирающие рёбра, покрытые синяками в форме человеческих пальцев. Он был не только изящным и щуплым, но и имел более солидный возраст, нежели Сол, из-за чего и восстанавливался медленнее. Неудивительно, что, сделав всего пару шагов, Сильтан рухнул без сознания на пол между шествующей впереди стражей и не пришёл в себя, даже когда его пнул один из них.

– Ма’рьят!

Солярис с отчаянным рыком вырвал свою цепь из рук краснощёкого хускарла и опустился на колени подле брата, обхватывая его белокурую голову и прижимая к себе. Несмотря на то что Сильтан не шевелился и не открывал глаз, Солярис всё равно принялся разговаривать с ним. Шептал что-то, прижимаясь губами к его макушке, будто это Сильтан был младшим из их семейного выводка, а не он.

Сильтан собирался сам вызволить Соляриса, если я и Кочевник канем в небытие. Похоже, он говорил тогда абсолютно серьёзно. И, похоже, я опять опоздала.

– Драгоценная госпожа!

Крик Ллеу, размахивающего рукавами плаща из фиолетовой замши, вывел меня, зависшую в воздухе, из ступора. Я хотела выманить их – и я выманила, но Сол и Сильтан всё ещё находились на волоске от смерти. И что делать теперь?

Оказывается, Хагалаз предостерегала меня не просто так: она сказала, что в первый раз я недолго продержусь в таком обличье, и была права. Я едва долетела до башни-донжона, не рухнув где-то по пути: к тому моменту все конечности налились свинцом, а крылья ныли и тянули меня к земле, как если бы несколько копий всё-таки попало в них. К счастью, Сенджу нигде видно не было. Надеясь, что он будет прятаться от меня как можно дольше, я приземлилась на крышу башни и тут же ощутила, как чешуя сползает с тела без каких-либо усилий с моей стороны. К счастью, уменьшаться в размерах было не так больно, как расти: я всего несколько раз выругалась, когда ноги, руки и грудная клетка складывались пополам. Самое худшее было то, что происходило это у всех на глазах.

При виде меня, дракона, все хускарлы отхлынули назад к спуску внутрь башни, и лишь Солярис, баюкающий Сильтана на руках, остался недвижим. По его жилистой шее бежали ручейки крови – снова открылся старый шрам, – но он всё равно вытянул её, чтобы разглядеть за хирдом меня. Глаза его сливались с заревом заката на фоне, такие же огненно-золотые, пока потрясённо изучали меня с головы до ног. Сол даже не улыбнулся, как улыбнулась я, не в силах скрыть облегчение от того, что он всё ещё жив.