Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех

Правда, Белые братья в один голос твердили, что гвардеец умер скорее от страха или от нервно-паралитической атаки, приведшей к мгновенному разрыву сердечной мышцы, но Дар Гонт не поверил. Своих солдат он подбирал по особым критериям: в личную охрану короны невозможно было пробиться чинами и родословной, мундир нельзя было купить, лишь заслужить ратной славой. Кроме того, Гонт ввел особые проверки на устойчивость и быстроту реакции; зная, что в детстве государю пришлось столкнуться с разными тварями, он день и ночь гонял солдат, приучая сражаться с монстрами, творя из гвардии мракоборцев, способных заменить Эрея Темного. Его подчиненных трудно было испугать до смерти, застать врасплох, убить без стремления к обороне – попросту невозможно! Так было до атаки глиссархов, что ж, темные твари погубили слабейших, осталась элита его маленькой армии. И вот… У гвардейца не нашлось ни меча, ни кинжала, на лице застыла гримаса жуткого веселья, будто предвкушаемое удовольствие плавно перетекло в нескрываемый ужас, минуя изумление или вопрос.

Целенский конь перестал быть пугалом и забавой для гвардии; предположив на миг, что солдат отправился на бой с крылатым монстром, подобно тому, как сиволапый идет смеха ради сражаться с быком, Дар Гонт с сомнением покачал головой. Его солдат не мог испугаться целькона. К тому же Гонт помнил твердо: верный хозяину Дэйв предпочитает плюнуть предупредительным пламенем, избегая столкновения с человеком, а на теле убитого не обнаружили даже намека на ожог.

К тому времени, как капитан точно выяснил время убийства и сопоставил с донесением стражи ю-циньских ворот, видевших, что ближе к полуночи целькон пролетел над стеной, унося на себе Лорейну, к месту преступления подоспел сам Эрей Темный, советник Императора.

Вслед за Гонтом маг осмотрел тело и изучил следы.

Вслед за Гонтом маг сделал выводы.

Первым делом Эрей ударил сапогом по запястью убитого, и скрюченные пальцы разжались, выпуская смертную добычу – клочок надушенной бумаги. Чутье Эрея никогда не подводило: бумага пахла теми же духами, что и памятная записка-приглядка. Вероятно, она была обрывком письма Милины, утерянного магом во время погони за Лорейной. Хмельной вояка нашел записку и принял намек на свой счет. Вопрос был лишь в том, кого бравый гвардеец углядел в потайной беседке. Кто ждал Эрея вместо «покорной наложницы».

Маг решительно вынул из воздуха меч, дотянувшись до замка в Аргоссе, проверил мешочек на поясе и, держа наготове посох, пошел к роковой беседке. Рядом пристроился капитан с заговоренным клинком.

В беседке было чисто настолько, что оставалось подивиться педантичности напавшего. Даже пол был посыпан свежим песочком, а скамейки натерты раствором уксуса.

– Здесь нам ничего не светит, – подытожил осмотр Гонт, чуть ослабляя руку с мечом, но Эрей сделал знак, приказывая не терять бдительность.

Он всей кожей чуял отголоски страшной Силы, неведомого зла: залитая солнцем беседка до сих пор была омрачена накрывшей ее тенью, астральный след читался так ясно, что чудилось острие атаки. Инстинкт мага, – волчье чутье, – рычал об опасности, заставлял дыбить шерсть на загривке; он знал это чувство, так ведут себя звери, узревшие вожака; вожак замел человечьи следы, но оставил метки, и метки пугали даже мага Камней.

Из-под тяжелой ауры монстра пробивались иные, почти убитые запахи. Маг втянул в себя воздух, жадно, взахлеб, широко раздувшимися ноздрями, – и удовлетворенно кивнул сам себе: здесь была молодая женщина. Теперь нельзя было утверждать наверняка, аромат духов терялся, таял дымкой, но магу чудился образ Милины И-Дель Фабро, жаждущей страстных признаний; впрочем, скорее, это был обман, морок, эссенция, пролитая на порог, особый состав, пробуждающий страсть, лишающий разума. Эрей приоткрыл глаза и улыбнулся: молодой капитан дышал жадно, полной грудью, так, что заходилось в истерике сердце, и, похоже, не мог надышаться. Он тоже учуял приманку; не посади его под арест сам Император, Гонт примчался бы сюда кобелем, чтоб сдохнуть с жутковатой маской на лице. И заменить своего гвардейца.

Маг крепко сжал плечо капитана и вывел на свежий воздух, спиной ощущая чей-то недобрый взгляд. Дар Гонт поперхнулся и закашлялся, Эрей оттянул его посохом по спине и снова улыбнулся в ответ на беззлобное ругательство. Неспешно, дыша полной грудью и радуясь солнцу, они добрели до монахов, продолжавших ворожить над телом.

– Оружие нашли? – с ходу спросил Свальда Эрей.

Звездочет отрицательно покачал головой и виновато развел руками. С надеждой посмотрел на Гонта:

– Капитан, ваши люди часто ходят безоружные? Если, допустим, не их дозор или они идут на свидание…

– Мои люди даже спят с оружием и любят, не выпуская меча! – отрезал молодой капитан с ноткой неуместной патетики.

– Тогда он мой, – пожал плечом маг, и монахи не стали возражать, с нескрываемым облегчением отступая от тела.

– То есть? – не понял Дар Гонт.

– Я забираю гвардейца, капитан. То, что от него осталось.

– Куда?

– В башню.