Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех

Нечисть, коротавшую ночь у костра, он учуял сразу, не потрудившись спешиться, закружил привычную лошадку по поляне, подсчитывая возможную добычу, с молодецким присвистом потер руки… Краткий сухой щелчок остановил готового к погоне витязя, заставил заозираться, принюхаться.

Увидев бочонок, Берсерк соизволил спрыгнуть с кобылы и неспешно прошел к алтарю. Постучал по тугому дубу, запаянному медью, колупнул крышку. Снова втянул ноздрями терпкий аромат хмельного инь-чианьского пива, жадно, с довольным кряканьем, и заулыбался.

– Выходит, покупаешь души случайных знакомцев, братко?

– Выходит, покупаю. Гуляй, душа.

– Неужто рассказом позабавили? – Викард без усилий приподнял бочонок и надолго присосался, пачкая пеной усы.

– Беженцев бить – позор один.

– Смотрю, вы баранинкой балуетесь? Ну-ка, ну-ка… – жизнерадостно ухнул Викард, падая на землю у алтаря. – Бегут, значит?

– Бегут, – Эрей сделал едва приметный знак целькону.

– Ну и пусть их. Обживутся в Хон-Хойе проклятом, я им устрою поминальный день. Будет им охота на кроликов в загоне.

– С чем приехал?

Инь-чианин смачно догрыз барана, швырнул костью в Дэйва и оттер губы ладонью. – Завтра ждем Антанну, будь она неладна.

Эрей устроился поудобнее и прикрыл глаза.

– Олету встретили?

– А то! Было бы кого встречать. Ты же знаешь, на турнирах ваших эта слякоть – темная лошадка.

Эрей знал. Ни разу за всю историю турнирных поединков между государствами Ю-Чиня Олета не выставила стоящих бойцов. И это притом, что достойные витязи в стране водились в избытке. Не единожды горячая Сельта объявляла войну соседней державе, обвиняя в самодовольстве и чванстве; в Ферро презрительно хмыкали, а вздорная Альтавина шепталась, будто Олета шлет на турниры одних оруженосцев, боевого опыта добирать, а сами витязи стыдятся ломать копья со всяким сбродом. Унылая Олета воевала, утиралась и отбирала потерянное, не споря, не оправдываясь, но касательно турниров держала линию твердо. И даже когда перестали приглашать, упорно засылала безусых юнцов, точно жертвы приносила духам воинской славы. Многие гибли, многих уносили калеками, если попадался кто в лапы мстительной Сельты, начиналось многочасовое глумление на потеху толпе. Чего добивалась Олета – оставалось загадкой тактики.

– Венниссу святую встретили, – продолжал меж тем побратим. – Архиереев всяких понаехало – не продохнуть! Ходят по Мантрею, пассы творят, воздух благословляют. Светло в городе, аж глазам больно, и колокола звонят без роздыха. А Бабник где-то затерялся, видно, не хочет благодетелям глаза мозолить.

– Могу его понять, – кивнул маг. – Я тоже затерялся.

Викард с хрустом, от души потянулся, повел могучими плечами:

– Сейчас рванем или до рассвета трепаться станем? – он с сомнением взглянул на взмыленную кобылу, норовящую затеять свару с Дэйвом.

Эрей тоже посмотрел, с интересом и долей иронии: совсем запалилась, бедняжка крапчатая, бредит с усталости. Целькон такую сожрет, не подавится. Побратим ждал ответа, пришлось дернуть бровью:

– Пару дней еще отдохну, там решу. Травы у меня не высохли, грибы не допрели. Да и вопросы остались нерешенными.

Викард, успевший подорваться с места к затанцевавшей от возмущенья кобыле, от неожиданности крякнул и замер истуканом. Повторил, как дотошный ученик за учителем:

– Травы. Грибы. Ага. А там Антанна. Ну что ж, братко, давай отдохнем.

– Ты можешь ехать, если хочешь.

Викард снова задумался, не снимая тяжелой руки с холки кобылы. Намотал гриву на кулак, придавил так, что просела земля под копытами. Всхрапнула крапчатая, аж присела от натуги, кося преданным глазом. Эрей знал, чувствовал, каково побратиму: нелегко мракоборцу решить, где сейчас интереснее. Здесь ли, на грибах и вопросах, там ли, где готовят пышную встречу… и усиленные отряды Серебряной Роты прочесывают улицы, а государь не расстается с подаренным мечом, страшась лишний раз оставить Рандиру.

Не то чтобы боязно, просто… Истово верят сыны Ю-Чиня, что осторожность не помешает! Никогда не понять им, не оценить красоты рывка берсерка, вкусившего священного гриба, живущего в последний раз, на грани, танцующего у Калитки, забыв усталость, презрев броню… Никогда…

Жаль, не позволят осторожные станцевать против Линара, чтоб ему икнулось, ох как жаль. Многие беды обошли бы Империю.

Великан тяжело вздохнул и расслабился, отпуская кобылу. Крапчатая благодарно фыркнула, пророча удачу, тронула ладонь пересохшими губами. Ее бока еще ходили ходуном после безумной радостной скачки, и ноги дрожали, и сердце стучалось о ребра, просясь на волю. Инь-чианин осмотрел подружку и ласково улыбнулся, запел, запричитал на родном наречии:

– Не было коню доли, была у коня воля. По росе до водопоя – точно пущенной стрелою. Запалите костер, не спалите коня, без вины не браните его и меня…

– Ближе к лесу ручей, – крикнул им вслед Эрей. – Дэйв проводит.

– Думаешь, волки нас съедят? – расхохотался великан, ломая песню и вспугнув задремавшую было ночь.

– Это не твоя охрана, побратим, – очень серьезно ответил маг.