Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех

– Тогда скажи мне правду, темный советник! – угрожающе прошипел принц, надвигаясь лицом на Эрея. На краткий миг магу удалось взглянуть в глаза Линара, прорвавшись сквозь фальшивый приторно-веселый блеск, и он отшатнулся от полоснувших по сердцу болотных огней. – Ответь мне: как я тебе нравлюсь – таким?

Маг резко отпрыгнул в сторону. Линара дернуло; принц почти упал, будто получил незримую пощечину или утратил опору, он ухватился за перила и тяжело задышал, пытаясь унять сердцебиение. Перед Эреем снова был человек, просто человек на грани сердечного приступа.

– Мне плохо, – прошептал Линар, протягивая дрожащую руку, – помоги мне, советник!

– Уже помог, – жестко ответил маг. – Поверь, таким ты мне нравишься больше.

– Беспомощным?

– Нормальным. И впредь держись от меня подальше.

Линар невесело рассмеялся, оттирая пот; было видно, что ему становится легче, и он цепляется за разговор, как за спасательный канат.

– Ты всегда держался подальше, советник. Я давно хотел спросить: почему ты спас моего брата? Не меня?

Эрею самому мучительно хотелось разобраться в давнем прошлом, но сейчас было не место и не время:

– Прости, Лин, мне жаль. Поговорим об этом позже.

Линар снова рассмеялся, теперь искренне, взахлеб:

– Ты полон противоречий, маг. Как мой любезный братец тебя терпит? Советник! Надо же!

В изнеможении принц сел на ступень, прислонившись спиной к массивной балясине. В сущности, он был уже немолод, младший брат Императора, и сорокалетний рубеж прошел четыре года назад, но он держался, всегда держался, не позволяя себе раскисать; он был борцом и заслуживал уважения. По мнению Эрея, уважение включало в себя поСильную помощь.

– Мой Круг защиты сейчас очень Силен. Не могу же я позволить Братству контролировать мое сознание.

Линар замолчал, задумавшись, потом кивнул:

– Я понял. Впредь я не войду в пределы твоего Круга, хоть искушение заслониться от Братства велико. Мне хорошо быть просто человеком.

– Верю.

Эрей поклонился и пошел дальше. Он миновал первый пролет лестницы, когда вслед долетел умоляющий крик:

– Ты такой же урод, я это чую! Как остановить реакцию?

Маг застыл, потом крикнул в пространство:

– Сними все золото, Лин. Золото и рубины. На тебе слишком много катализаторов. Носи побольше серебра. И топазы. Они оградят от Тени.

Он успел подняться на третий этаж, пачкая дорожными сапогами дорогие ковры парадной лестницы, когда уловил далекий вздох:

– Спасибо.

И ответил одними губами:

– Боюсь, не за что.

Они вернулись на восьмой день. У Эрея, мага и воина, не хватило слов, чтоб описать все пути, которыми пришлось им пройти и вернуться. Зачарованный лес, маленький ад для избранных, вывел их в слишком дикие и непонятные миры, чтобы рассудок справился с подобной ситуацией. Его рассудок попросту выбыл из игры, посмеиваясь с оттенком безумия.

Восемь дней, сотканных из нескончаемого ужаса и борьбы за право дышать, восемь бессонных, голодных ночей на грани отчаяния. И там, где у мага, убитого и отнятого у Смерти, не хватало Сил, там, где заканчивались упорство, и упрямство, и примитивное звериное стремление выжить любой ценой, а руки опускались, роняя посох, – мальчишка, сопляк, жалкий щенок тащил его на себе, открывая все новые двери.

Ни разу за весь путь Рад не выказал слабости. Ни истерики, ни банального нытья. Замкнувшийся в себе подросток, будущий властитель огромной Империи, в немом озлоблении продирался вперед, лишь изредка разрешая себе скупую недобрую улыбку. Эрей видел, что мальчишка рад выпавшим испытаниям, заставлявшим забыть о потере отца, позволявшим мстить, снова и снова. Эрей знал, что он держится на мысли о брате и матери, на том, что ему есть куда и к кому возвращаться.