Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех

У мага такой истовой веры не было. Но спасенный от стаи малец внушал уважение. Уважение же, по мнению Эрея, включало в себя поСильную помощь.

Он отбивал атаки, выплескивал Силу, крутился, сражался, нападал и уходил в глухую защиту, прикрывая собой государя, точно щитом. Он принимал на себя все удары, какие мог вынести и отразить. И неизбежно принимал те, что пробивали его Круг защиты, точно булавка скорлупу яйца. Он ощущал себя желтком, что каплю за каплей вытягивали чьи-то жадные губы. Некто пил его, не стесняясь, не церемонясь, неспешно, будто пьяный коктейль, причмокивал от удовольствия. Эрей вслух желал небесам подавиться и сдохнуть в припадке удушья. Возможно, Господь услышал мольбы, или Княже не к месту хлопнул по мантии дегустатора, но тот поперхнулся.

На краткий миг, решивший многое.

Маг не поверил себе, когда они вдруг оказались под крышей дворца. Подозревая ловушку, он добрых пять минут тупо пялился на гвардейцев, окруживших трон, и они с завидным согласием платили ему тем же.

Когда способность соображать проснулась и осторожно постучалась в висок, Эрей понял, что они вернулись. И вернулись до боли вовремя.

– Мама! – позвал Рад вдовствующую королеву, застывшую на троне. – Что здесь происходит, мама?

– Коронация вашего младшего брата, государь, – вполголоса проговорил Эрей, занимая позицию за спиной мальчишки, готовясь и к обороне, и к немедленному отступлению.

Рад гневно поискал глазами брата. Эрей указал рукой на смешавшийся строй вельмож Совета, и пытавшийся скрыться за богатыми плащами принц тотчас стиснул зубы и сделал шаг вперед.

В зрачках Линара что-то угасало, неуловимое, жестокое, и вместе с этим слабым блеском таяла его уверенность в себе и понимание законов мира, так удивившее Совет, познания, необъяснимые для семилетнего ребенка. Должно быть, во всей зале не нашлось человека, пропустившего взглядом Линара.

Кроме мага Эрея Темного. Тот смотрел на тень несостоявшегося узурпатора. Тень стремительно уменьшалась до нормальных размеров. Тень снова походила на мальчика семи лет от роду.

– Рад! – разрыдалась, наконец, королева и кинулась к спасенному сыну. – Мальчик мой, сыночек! Живой!

Все тотчас смешалось, все загалдели, кинулись к Раду, забывая про Линара, замельтешили…

Два взгляда застыли, скрестившись над всеобщим гвалтом. Два тонких взгляда, острых, как клинки мечей.

Два брата, не отрываясь, смотрели друг на друга. Молча расставляя все камни по местам.