Рудная черта

Ничего. Всеволод был согласен с волохом. Нежданная подмога — она и есть нежданная подмога. В лютом бою не на жизнь, а на смерть не особо задумываешься над тем, кем являются подоспевшие союзники и что ими движет. В бою просто пользуешься их помощью.

— Мы вместе прикрывали проход в мёртвых водах, пока вы пробивались на дно. А потом стригои вдруг отошли, начали прятаться по норам и пещерам.

— Это погиб Чёрный Князь, — догадался Всеволод. — Некому стало гнать нечисть на солнце.

— Наверное, — согласился Бранко. — Олекса велел нам оставаться на берегу и приглядывать, чтобы твари не вернулись, а сам повёл дружину на озёрное дно. Посмотреть, как он сказал. И помочь, если нужно.

— А вы, значит, не остались?

— Ну… подождали немного. Солнце закатывалось, наступала ночь. А внизу — тишина. Никто не выходил из озера. В общем, мы тоже решили посмотреть и помочь. Сагаадай спускался первым. Это он сначала увидел, во что превратился Олекса. И кровь у тебя на шее увидел. И как тебя тащат за черту. А вот Бернгарда у черты — не было. В общем всё это мало походило на закрытие границы между мирами. А Сагаадай соображает быстро и стреляет, как тебе известно, метко. Ну, а из бреши мы тебя вытаскивали уже все вместе.

— Вы вовремя появились, — с благодарностью проговорил Всеволод.

— Пришлось отрубить тебе руку, — осторожно заметил Бранко.

Всеволод покосился на перевязанную культю. Да уж… Обоерукий воин-калека. Обладатель смешанной крови людского и нелюдского обиталищ. Хорош потомок Срединного Дитя, нечего сказать!

— Надеюсь, вместе с рукой отсечена та часть меня, которая мне ни к чему, — чуть слышно проговорил Всеволод. — Если бы не вы, Бранко, я потерял бы больше… Быть может, нечто большее, чем просто жизнь.

— Ты говоришь загадками, русич, — прищурился Бранко. — Но хорошо, что хоть что-то говоришь. Мома! Молодец! Обычный человек давно истёк бы кровью и умер. А ты, вон, жив. Уж очень, наверное, ты необычный человек а, русич?

— Наверное, — не стал спорить Всеволод. И поспешил перевести разговор на другое. — Где остальные, Бранко?

— Все — там, — волох махнул куда-то за изгиб разверстых мёртвых вод. — Нас осталось слишком мало, а там проход сужается. Проще оборонятся.

— Обороняться? — не понял Всеволод.

— Ну да. Ночь наступила. Час зверя…

— И что? Рудная черта ведь заперта.

— И что? — в свою очередь спросил Бранко. — Уйма тварей успела её перейти. А сейчас нечисть покидает свои дневные убежища.

— Думаешь, упыри вернуться сюда?

— Не знаю, — вздохнул Бранко. — Никогда прежде ночью и по своей воле они в Мёртвое Озеро не возвращались. Но ведь прежде им здесь нечем было поживиться. А сейчас здесь мы. Наша кровь. И другой живой крови не найти по всему Эрдею. Так что всякое может случиться.

— Но если они вернуться…

— Всё верно, русич, — волох перебил его, не дослушав, — тогда нам не выстоять. Но по большому счёту, это уже не имеет значения. Граница заперта, Набег остановлен. А кровопийцы, перешедшие черту, всё равно обречены. Сегодня они одолеют нас, завтра под корень изведут их. И не важно, как долго продлиться это «завтра» — год или век. Важно, что людское обиталище спасено.

— Спасено?

В самом деле?! Всеволоду вспомнились последние слова Олексы, так странно звучавшие в его собственной голове. Слова-наваждение, слова-пророчество.

— Думаешь, спасено, Бранко?

Прежде чем ответить, волох долго и внимательно смотрел ему в глаза. Затем твёрдо сказал:

— Ты, я и все мы сделали дело, ради которого провидение собрало нас здесь…

«Ох, если бы только одно провидение»… — с горестной усмешкой подумал Всеволод.

— Ты, я и все мы исполнили своё предназначение, — продолжал Бранко, словно не замечая слабой улыбки на бледных губах собеседника. — А после нас придут другие. Обязательно придут…

«Придут, ведомые своей или чужой волей, а, Бранко? А то ведь Олекса и Бернгард — не единственные Чёрные Князья в этом мире».

— Им и предстоит хранить границу миров в дальнейшем…

«И всё-таки кому им? Людям? Тёмным Властителям?»

— Ну а нам…

Вой — знакомый, леденящий душу, алчущий и жаждущий — прервал вдохновенную речь Бранко на полуслове. Жуткие звуки доносились со стороны плато и с озёрных берегов. Вой приближался.

— Иду-у-ут! — крикнул кто-то из-за поворота тесной расщелины, расколовшей мёртвые воды. Кажется, это был Конрад.

— К бою-у-у! — а это уже Сагаадай.

Ещё несколько встревоженных голосов. Три? Четыре? Возможно — с полдюжины, и уж, во всяком случае, меньше десятка. Смешно… Принимать бой с такими силами…

— …В общем, нам остаётся умереть на этой границе, — спокойно и торжественно закончил недоговорённую фразу Бранко.

Конечно, остаётся умереть. Раз нет иного выхода.

— Я буду биться вместе со всеми.

Всеволод попытался подняться. Не вышло. Левый локоть, на который он опёрся, предательски подломился. Слабость! Проклятая слабость!

Бранко неодобрительно покачал головой:

— В сумке тевтонского госпитальера есть зелья, творящие чудеса, но снадобья, способного поставить тебя на ноги, я не знаю. В строю от тебя не будет проку. Лучше тебе остаться здесь, русич.

«Умереть здесь?»

Наверное, так и есть. Наверное, лучше, но…