Рудная черта

Третья стрела, тоже угодившая в грудь Олексы, оттолкнула Чёрного Князя ещё дальше.

И подтолкнула ещё ближе к зияющей бреши.

Судя по тому, как легко посеребрённые наконечники пробивали доспех и как глубоко входили в плоть, стреляли с небольшой дистанции. Причём делали это быстро и умело.

Но кто стрелял? Откуда взялись спасительные стрелы? Всеволод не стал размышлять об этом. Он снова действовал. Он вновь обрёл надежду.

Прыжок вперёд.

Навалившись плечом, Всеволод всем своим весом подтолкнул Олексу, хватавшего воздух руками и клыкастым ртом. Сломал наплечником стрелы, засевшие в груди Чёрного Князя. Но своего добился.

Раненный старец-воевода, выронил меч. Опрокинулся навзничь. Рухнул спиной на рудную черту. За черту. В брешь между мирами, в Проклятый проход.

Ещё одна стрела полетела вдогонку, в густую зеленоватую пелену, закрывавшую разрыв.

— Жив, урус?

Сагаадай! С луком в руках. С новой стрелой на тетиве.

— Жив, — одними губами ответил Всеволод.

Улыбнулся…

За татарским юзбаши по извилистому ущелью между мёртвых вод спускался ещё кто-то. И ещё. И — вон там — ещё тоже…

В плотном тумане не разглядеть, кто именно. Невероятно! Оставленный на берегу заслон, оказывается, не был уничтожен полностью. Кому-то удалось выжить.

Впрочем, радоваться этому будем после. А сейчас…

Сейчас темнело. Солнце садилось. Расколотое надвое Мёртвое Озеро укрывала ночная мгла, и сгущающийся мрак снова соединял два мира. И времени оставалось — почти ничего.

Зеленоватая пелена, клубящаяся в прорехе на рудной черте, светилась ярче, смелее. Она уже не стремилась укрыться на той стороне. Она вновь выползала на эту.

Из Проклятого Прохода нёсся упыриный вой. Вой приближался. Нарастал…

Следовало поторопиться, пока не хлынула новая волна Набега.

Пошатываясь от слабости, Всеволод встал к бреши. Опять…

И снова кровь текла на пульсирующий багрянец у его ног. И снова звучало прерванное заклинание. В незнакомые слова забытого языка он вкладывал всю оставшуюся силу и всю душу.

Дыра в кровавой границе между мирами быстро затягивалась. Словно раковина, закрывающая створки. Словно ворота, запирающиеся навеки.

Затягивалась, пока…

Рука, вынырнувшая вдруг из завихрений зеленоватого тумана, перехватила его сочащуюся кровью правую руку, опущенную к рудной черте.

Резко дёрнула на себя, за черту.

Рывок был сильным. Ослабевший от кровопотери Всеволод не удержался. Упал.

Его втянули.

Почти…

Голова и плечи — вошли в узкую щель, всё ещё соединявшую два обиталища.

Всеволод вновь увидел Проклятый Проход. Багровое свечение. Зеленоватое сияние. Неподвижные порубленные в куски тела. Несколько умрунов Олексы. Мёртвые — теперь уже по-настоящему мёртвые — рыцари Бернгарда. Сам Князь-магистр. Обезглавленный и посечённый. Тоже — мертвее мёртвого. А неподалёку уцелевшие дружинники старца-воеводы, растянувшись жиденькой цепочкой, молча и яростно бьются с новым врагом — с упырями, рвущимися из глубины Прохода.

Судя по всему, это были уже не те кровопийцы, которых оттесняли умруны Бернгарда. Вернее, не только они. За ними шли другие — многочисленнее, злее, настырнее. Организованнее. Тёмные твари чувствовали приближение ночи и рвались к открытой… пока ещё открытой бреши. Жгли ноги в лужах серебряной водицы, падали под серебрённой сталью, и всё же неумолимо напирали, подгоняемые… Кем? Да ясно кем. Видно кем.

Пока дружинникам Олексы худо-бедно удавалось сдерживать упырей. Но из задних рядов уже проталкивалась неуклюжая туша чёрного змея с чёрным всадником на спине. Видимо, дракон не мог взлететь в тесном проходе, а потому, сложив крылья, он, подобно гигантскому вепрю, ломился вперёд, сминая, давя и разбрасывая всех, кто не успевал убраться с дороги. Наездник помогал: рубил длинным серповидным мечом направо и налево. Своих и чужих.

Ещё один упыриный Князь, дорвавшийся до заветной преграды. Ещё один претендент на власть и кровь. И ещё одно тёмное воинство, готовое хлынуть за своим Властителем из мира в мир!

Однако до всего этого, казалось, нет никакого дела Олексе, который к удивлению и ужасу Всеволода, был всё ещё жив! Могучий старец-воевода — тяжело раненный, но необычайно живучий — держал его здоровой рукой и перетаскивал через границу обиталищ. В левом предплечье Властителя торчала длинная татарская стрела, из груди топорщились глубоко засевшие обломки других стрел, но и это сейчас, похоже, ничуть не волновало Олексу.

Внимание Чёрного Князя было сосредоточено на другом. На руке Всеволода, сочащейся Смешанной кровью. Миг — и клыкастая пасть припала к рассечённому предплечью. Чавкающий звук был слышан даже сквозь шум битвы и упыриное подвывание.

Холод и слабость стремительно разливались по телу. Всеволод чувствовал, как его испивали — жадно, торопливо…

Кто-то, схватив за ноги, пытался втянуть Всеволода обратно в людское обиталище. В несколько рук, сквозь стон и зубовный скрежет его всё-таки втя-а-агивали. Вместе с Чёрным Князем, который никак не желал отцепляться и спешил выпить побольше крови — там, на той стороне, в Проклятом Проходе.