Ругаться нельзя мириться. Как прекращать и предотвращать конфликты

Я ужасно расстроился! Курс терапии мог закончиться, так и не начавшись. Несмотря на плохое настроение, я попытался уговорить Криса сделать попытку, указав, что, несмотря на мою относительную молодость, у меня достаточно опыта в лечении маниакально-депрессивных расстройств. Рассказал даже, что занимался проблемами эффекта лития во время моих научных исследований и что у меня немалый опыт по всем новейшим методам лечения, о которых он читал в моей книге.

Вы замечали, что, когда пытаетесь защитить себя от критики, то редко добиваетесь успеха? Крис ответил: «Доктор, я лечился у главного врача Национального института здоровья мозга, но даже ему не удалось мне помочь. Я консультировался у главного эксперта по маниакально-депрессивным расстройствам в Чикаго, и у него ничего не получилось. Но у этих врачей хотя бы была хорошая, вежливая манера общения с пациентами. Ау вас даже этого нет!»

Дела мои были плохи, но я не сомневался, что мог помочь Крису, если бы он предоставил мне эту возможность. Я заметил, что если бы у него воспалился аппендикс, то он обратился бы к самому искусному хирургу, и от хороших манер врача зависело бы очень мало. В психиатрии дело обстоит подобным образом. Можно обратиться к самому авторитетному специалисту, но если он не знает, как вам помочь, это не принесет никакой пользы.

Мой ответ произвел ужасное впечатление. Крис становился все более раздраженным и продолжал настаивать, что я ничего не понимаю и не способен помочь ему. Всякий раз, когда я пытался защититься, его сопротивление нарастало. Наконец Крис резко встал и сказал: «Доктор, я заплатил за двойной курс, но, поговорив с вами всего пятнадцать минут, считаю, что лечение закончено. Сейчас я выйду из кабинета, и вы меня больше никогда не увидите. Деньги можете оставить себе, они для меня ничего не значат».

Когда он направился к двери, я вспомнил главу из своей книги «Хорошее самоощущение», о том, как справиться с критикой, и до меня сразу дошло, что сам я не сумел воспользоваться ни одним из методов, которые описал в книге. Я повернулся к Крису и сказал: «Мне очень жаль, что вы уходите, и я понял, что не сумел достойно оценить вашу проблему. Не могли бы вы оказать мне одну маленькую услугу перед тем как уйдете? Не попробовать ли нам еще раз сначала?»

Он остановился и сказал: «Конечно, я согласен. Просто хотел сказать вам, что вы слишком молоды, чтобы быть моим врачом».

Я ответил: «Крис, вы совершенно правы. Я очень молод. Практикую всего четыре года и могу представить, как вы разочарованы после такого долгого путешествия и стольких надежд на новый метод лечения, когда увидели своего нового психиатра. Но все гораздо хуже. Когда вы пытались сказать мне, что я слишком молод, я обиделся, вместо того чтобы понять ваши переживания. Я повел себя непрофессионально и не удивлюсь, если узнаю, что сильно раздражаю вас теперь. Будь я на вашем месте, я бы, наверное, почувствовал то же самое. Я вас очень уважаю и огорчен, что не оправдал ваших надежд. Перед тем как покинете мой кабинет, я хочу, чтобы вы запомнили только одно…»

Мне показалось, что Крис смягчился и спросил: «Что именно? Что мне следует запомнить?»

Я ответил: «Пожалуйста, помните, что в этой ситуации вы были правы, а я не прав».

Крис медленно сел обратно в кресло, прямо посмотрел мне в глаза и сказал: «Доктор, ни один врач никогда не говорил со мной так. Вы – мой человек. Я хочу работать с вами!» Так начался один из моих самых успешных курсов лечения.

Что же произошло? Когда Крис критиковал меня и говорил, что я слишком молод, я обиделся и попытался защититься. Мне хотелось доказать, что он не прав. Но на самом деле я доказал, что он прав: я не отозвался на его сомнения с состраданием и пониманием, и это именно та ошибка, которую делают начинающие врачи. Когда я согласился с тем, что я действительно молодой специалист, и проявил искреннее понимание его переживаний, то сумел доказать ему, что я не так уж молод, поскольку умел выслушать его и понять его чувства. Именно это он и хотел услышать.

Когда я признал, как разочарован, расстроен и раздражен, Крис увидел: я понял, что он пытался мне сказать и что чувствовал. Напряжение рассеялось почти мгновенно, и мы вдруг стали одной командой. А когда я сказал, что сожалею, что не смог сразу его понять, мои слова прозвучали для него словно музыка, так как в них он узнал человека ранимого и понимающего, а не надменного и агрессивного. Несмотря на то что мы были обижены и расстроены, мне удалось выразить свое уважение к нему. Крис чувствовал себя деморализованным и надеялся встретить того, кто бы позаботился о нем.

Разговаривая с Крисом, я использовал Пять Секретов Эффективного Общения.

Пять Секретов Эффективного Общения