Руины Тиррэн Рина. Пламя на углях (СИ)

Солнце ярко светило в окна, пуская цветные блики по полу сквозь витражные вставки, из-за чего вся галерея казалась сотканной из разноцветного пламени и света. Место было действительно волшебным, и даже не верилось, что в Странном мире сейчас была середина осени, именуемая элэйнаном, в честь одной из сонма древних полузабытых божеств, называемых Семерыми. Элэйн олицетворяла пламя и время, когда-краснеют-и-опадают-листья. Как такового понятия «осень», как и «зима», «весна» или «лето» здесь не существовало.

Серафима с некоторым удивлением ловила себя на мысли, что уже начинает воспринимать это место как действительно отдельный и реально существующий мир, не похожий на её родную Землю, а не как бредовую фантазию её не менее бредовой бедовой головы. Пока что она не задумывалась о том, каким образом собирается возвращаться обратно. И, если быть честной, пока что возвращаться и не хотелось, хотя Серафима понимала, что стоило бы. Хотя бы из-за бабушки.

Вряд ли, конечно, она будет сильно скучать и волноваться — с ней у Серафимы особо тёплых отношений никогда не было. Да и за пять лет Марта Афанасьевна, вероятно, уже полностью от неё отвыкла и примирилась с мыслью, что всё — нет у неё больше ни внуков, ни дочери, и жить остаётся только для себя и котов. Так что внезапное серафимино появление было встречено сначала проблеском радости — когда в первую секунду ей показалось, что вернулась другая внучка — а потом красноречиво поджатыми губами и закостенелым, таким привычным неудовольствием на лице. Ведь на вопрос: «А где же Эличка?», Серафима ответила: «Не помню». Вот уж кого бабушка действительно любила больше кошек, так это Элин. Ещё — дедушку, но ветреный скандинав Вильгельм Ларсен бросил её ещё до рождения дочери и укатил в родную Финляндию ради новой пассии.

Серафиме довелось видеть одну его фотографию, найденную тайком в старом бабушкином альбоме. И увиденного ей хватило, чтобы понять, почему именно Элька удостаивается такой любви. Она была точной копией деда, и с каждым годом сходства между ними было всё больше.

— Так куда мы идём?

— Сейчас увидишь, — Сильвестр остановился почти в самом конце галереи у двери из светлого дерева. — Ты сказала, что не помнишь ничего, начиная с пожара. Из этого я сделал вывод, что ты не знаешь, что произошло с твоей семьёй. Твои брат и сестра — живы. И они здесь, в Замке.

— Живы?.. А мама? Что с ней? — горло Серафимы пересохло. Она догадывалась, что услышит, но… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

— Она мертва. Погибла в том пожаре, — Сильвестр отвёл взгляд, замолчал на секунду, а затем вновь продолжил, но уже тише. — И… ещё один момент, прежде чем я открою дверь и пущу тебя к Велимиру. Не говори ни с ним, ни с Элин о прошлом. Они не помнят, — он жестом остановил готовый сорваться с её губ вопрос, — их память изменена, и они ничего не знают о мире, в котором вы жили раньше. Я… Я расскажу тебе. Обо всём. Но не сейчас.

Серафима застыла. Она знала, что вся её напряжённая поза, окаменевшее лицо, направленные на Сильвестра глаза кричат об одном: «Как я могу тебе верить?». И он видел этот немой крик.

— Поверь мне, — затем он вздохнул, словно решаясь на что-то. — Сегодня же вечером ты узнаешь правду, я обещаю. Теперь иди, но прошу, придерживайся той информации, что ты узнала от Магистра Мауга, пока мы не разберёмся с этой ситуацией до конца. Ты была на задании, ездила к Тэйвским горам, чтобы проверить слухи о присутствии там других драконов. Задание окончилось неудачей, и ты вернулась обратно в Замок, вся информация засекречена. Ни к чему волновать твоего брата. К тому же, им не успели сообщить про… про твою смерть.

— То есть ты предлагаешь мне соврать собственному брату? — Серафима вздёрнула правую бровь.

— Лишь частично. Ты не можешь раскрыть ему правду сейчас, Серафима. Это повлечёт множество ненужных последствий… Что касается твоего задания… Магистр не стал бы лгать, значит в этом ты брату не соврёшь, — Сильвестр покачал головой. — Такому человеку как Магистр стоит доверять, стоит верить. Верю я, верь и ты. Он поможет разобраться с ситуацией и вернуть твою память. Да, ты можешь сказать, что частично потеряла воспоминания, но, пожалуйста, ни слова о твоём мире.

— Верить ему… Я постараюсь. Прости, если обижаю тебя своими сомнениями, но на данный момент я не знаю здесь ничего и никого и не могу довериться сразу. У меня и так есть проблемы с доверием, а тут я ещё и в такой ситуации… Возможно, всё изменится, когда я вспомню. А пока — увы, мне сложно принимать ваши слова на веру, — она криво усмехнулась, — но, что ж, суть я уловила: придерживаться легенды Магистра. Теперь я могу войти?

Сильвестр, почему-то вновь принявший виноватый вид, безмолвно открыл дверь и шагнул в сторону, освобождая проход.

Комната Велимира оказалась светлой и просторной, но Серафима не стала приглядываться к обстановке, отметив её лишь краем глаза. Всё её внимание было приковано к мирно спящему брату.