Руины веры

— Ну, а что? — первым принимается оправдываться Рид. — Время было. Мы успели посетить оба места. По одному скучно.

— Мы не можем по одному, — весомо вставляет Кир. Вот уж точно один мозг на двоих.

Хочу сделать замечание, что им было велено разделиться. Но не делаю. Вспоминаю о Курте. Он пошел один, как сказали. И чем это кончилось? Лучше уж пусть братья будут вместе. С половиной мозга они точно натворят дел.

— Тут столько красивых девчонок, — тем временем высказывается Попс. Лицо мечтательное. — И они не боятся. Ходят, светят прелестями. И никто их не трогает, — мрачнеет. — Как так? Почему у нас зазеваешься — тебе конец?

На это мне нечего ответить. Не буду же я говорить прописные истины, что жизнь несправедливая штука.

— Им просто повезло чуть больше, — отвечаю. — Не завидуй.

— Но ведь это несправедливо, — не сдается. — Чем мы отличаемся?

Тем, что родились не в то время не в том месте? Всю мою злость и обиду за вчерашнее невмешательство как рукой снимает. Нельзя судить этих людей по себе. Они просто другие. И по-другому воспринимают этот мир.

Поддаюсь слабости.

— Знаешь, что говорила моя мама? — дожидаюсь отрицательного покачивания головы. Продолжаю: — Не пытайся равняться на кого-то. Не стремись быть лучше кого-то. Будь лучше себя вчерашнего.

Замечаю, что все присутствующие смотрят на меня во все глаза. Досадую.

Отлично, Кэм. Только бродячего философа им и не хватало.

— Я понял! — внезапно расцветает Брэдли. — Я, кажется, понял.

А вот Олаф его радости не разделяет. Смотрит с неприязнью. Ему бы позавтракать, а не слушать нравоучения.

Слышу, как хлопает дверь в коридоре. Поспешно встаю.

— Короче говоря, Гил велел отдыхать. Завтра все по старой схеме, — подытоживаю и спешу ретироваться.

— Понятно, почему Кесс зовет его умником, — бормочет Олаф мне вслед. Не оборачиваюсь.

***

Завтракаем по своим комнатам. Кесседи почти не ест. Наверное, паршиво себя чувствует. Не пристаю.

Сижу на подоконнике со своей коробкой с едой. Глазею в окно.

В детстве мне нравилось есть перед телевизором. Мама всегда меня за это ругала, но никак не могла отучить от дурной привычки.

За неимением телевизора сойдет и окно. Правда, смотреть там совершенно не на что. Двор пуст. Гил улетел. Должно быть, с докладом к таинственному шефу. Хвойные деревья у ворот качаются на ветру.

Вдруг вспоминаю о микрочипе. Из-за переживаний о Райане эта штука совсем вылетела из головы. Палец ведь не успел зажить, а мне пришлось столько раз мыть руки и возиться чуть ли ни по локоть в крови.

Осторожно нажимаю большим пальцем на подушечку безымянного. Чувствую бугорок. Чип на месте. Вопрос, не пострадал ли после моих активных водных процедур? Но на него мне никто не ответит. Что есть, то есть.

Сжимаю нож в кармане. Удастся ли мне, если мы каким-то чудом доберемся до главного, незаметно и быстро вспороть себе палец и вытащить микрочип? СБ явно забывает, что мы не обученные секретные агенты. Хотя Питер обученный. Толку?

Кесседи встает и проходит по комнате взад-вперед.

— Чего тебе не лежится? — спрашиваю. — Ты вчера потерял половину всей своей крови.

— Не могу столько лежать, — отмахивается. — Заживет. У тебя рука легкая.

Вскидываю брови.

— С чего бы?

— Ну, я же не умер, — пожимает плечом, — значит, легкая.

Закатываю глаза. Отменная логика. У меня так в семнадцать лет появятся седые волосы.

Райан будто читает мои мысли. Останавливается. Поворачивается ко мне.

— Испугался? — короткий прямой вопрос.

Мне хочется съязвить. Отмахнуться. Сказать, что цвет крови — мой любимый. Подумаешь. Но понимаю, что нечто подобное прозвучит глупой бравадой. А это еще хуже.

Киваю и признаюсь:

— До жути.

Хмыкает.

— Курт сказал, что он тоже испугался. До жути. Когда понял, что из-за его оплошности, банда может остаться без главаря.

Тупо моргаю, переваривая услышанное. Он, что, правда, такое ляпнул? Курт — идиот.

Пожимаю плечами. Не хочу обсуждать Курта.

— Ты мой друг, — говорю самое близкое к правде. — И я не хочу, чтобы ты умер.

— Да я, вроде как, тоже не хочу умирать, — усмехается.

Проходит еще круг по комнате. Все-таки садится. Вздрагивает, потревожив больной бок, но быстро берет себя в руки и делает вид, что все прекрасно.

— У тебя так и не появилось идей, как добраться до главного?

Качаю головой. Бросаю взгляд на свой безымянный палец с секретом.

— Что бы мы ни придумали, они заподозрят.

— Вероятно, — соглашается Кесседи.

— Нет, ну ты представь, — продолжаю развивать мысль, — что ты тот, за кого они тебя принимают. Хочешь денег. Ради этого убил Коэна. Ради этого приволок шесть человек в Верхний мир и готов разделаться с ними в любой момент. Разве ты бы интересовался, кто за это платит?

— Я бы — интересовался.

— Потому что тебе надо больше других? — догадываюсь.

— Ну, всегда хочется владеть ситуацией чуть больше.

Бросаю взгляд в окно. Несколько секунд слежу за верхушкой дерева, качающегося, как маятник, на ветру.

Вздыхаю. Говорю:

— Этот аргумент их не убедит.

— А что убедит? — не отстает. Что ж, приятно, что Райан считает меня умнее, чем я есть.

— Не знаю, — огрызаюсь.

— А ты подумай.

Фыркаю.