Рука на пульсе. Случаи из практики молодого врача, о которых хочется поскорее забыть

Еще не отойдя ото сна, я поначалу не могла уловить суть этих голословных заявлений. На протяжении шести лет я регулярно работала по выходным в нескольких больницах, как правило, меняя специализацию раз в месяц[6]. Травматология, общая хирургия, кардиология, гастроэнтерология – что ни назовите, я этим занималась. Вместе с тем у всех дежурств по выходным, на которые я выходила каждую четвертую неделю, было нечто общее: рядом со мной неизменно находился старший врач – консультант, руководивший обходом палат как в субботу, так и в воскресенье. Всю оставшуюся часть дня он был готов явиться по первому вызову. А во время ночных дежурств, если возникала такая необходимость, я всегда могла позвонить своему консультанту. Если без его помощи было не обойтись, он тут же приезжал в больницу. Если судить по тому, что я видела, то дежурные выходные для консультанта начинались в вечер пятницы и длились шестьдесят часов без перерыва до самого утра понедельника.

Если верить министру здравоохранения, вероятность умереть в выходные для каждого жителя Великобритании возрастает на 15 % (так называемый «эффект выходных»).

Так какую же игру затеял Хант в первый день забастовок НСЗ? Созданный им образ старших врачей как дилетантов, уклоняющихся от своих профессиональных обязанностей, настолько сильно шел вразрез с моим собственным опытом, что я еще долго таращилась на экран, не веря собственным глазам. Затем у меня в голове щелкнуло. Это же классический политический ход – смешать факты с домыслами, чтобы состряпать максимально убедительное обвинение в чей-то адрес. Контракты консультантов и правда предусматривали возможность не выходить на работу по выходным, но это касалось лишь дополнительной, а не неотложной медицинской помощи. По выходным старшие врачи могли отказаться лишь от выполнения второстепенных обязанностей, таких как проведение плановых операций или дополнительная работа в отделении для амбулаторных пациентов.

Дежурства же по выходным – во время которых консультанты наблюдали за состоянием давних пациентов и занимались только что поступившими – носили по большей части обязательный характер. Хант решил умолчать об этом существенном факте, чтобы нарисовать перед населением ужасающую картину бессмысленных смертей, вина за которые лежала исключительно на врачах-консультантах. На деле же те консультанты, с которыми я работала по выходным, выступали не в роли набивающих себе карманы замещающих врачей, а в роли сотрудников НСЗ, которые обеспечивали гражданам полноценный медицинский уход семь дней в неделю.

Врачи могут быть разными – напыщенными, упрямыми, заносчивыми, самоуверенными, – но мне не довелось пока повстречать ни одного, кто вступил бы в ряды НСЗ с целью быстрого обогащения.

Напугав население ложной картиной, Хант тут же принялся его успокаивать. Он пообещал решить «серьезнейшую» проблему (сфабрикованную им самим), изменив обязательства по контракту, с которыми он вынудит врачей согласиться – силой, если потребуется: «Я рассчитываю, что к концу парламентского срока большинство больничных врачей перейдут на семидневные контракты». Он предъявил ультиматум: если за шесть недель профсоюз не согласует с ним новый контракт для врачей-консультантов, то всем членам профсоюза его попросту навяжут.

Прекрасный пример подтасовки фактов в политике. Взять щепотку правды, щедро посыпать полуправдой, намекнуть, оклеветать – и за счет этого обеспечить своим доводам, какими бы хлипкими и поверхностными они ни были, столь желаемое освещение в СМИ.

Злость кипела во мне до утра. Утверждение, будто кто-то из врачей – как младших, так старших – использовал возможность отказаться от работы по выходным для личного обогащения, показалось мне настолько оскорбительным, что о сне той ночью не могло идти и речи. Врачи могут быть разными – напыщенными, упрямыми, заносчивыми, самоуверенными, – но мне не довелось пока повстречать ни одного, кто вступил бы в ряды НСЗ с целью быстрого обогащения. Если бы мы гнались за сверхвысокими заработками, то пошли бы в финансы, а не в медицину. Там куда больше денег и куда меньше человеческих выделений – во всяком случае, хотелось бы на это надеяться.