Рука в перчатке

Примерно между одиннадцатью вечера и полуночью в конце длинного участка Пост-роуд строгий, представительный коп, прислонив мотоцикл к ограждению этой скоростной автомагистрали, решительно зашагал в сторону остановившегося у обочины родстера и пристально вгляделся в утомленное лицо сидевшей за рулем молодой женщины:

– Ваше водительское удостоверение, пожалуйста.

Женщина достала права, для чего ей пришлось извлечь из сумочки толстую стопку сложенных листов бумаги.

– Потрудитесь объяснить, куда это вы так торопитесь, – взяв права, попросил коп.

Она попыталась покачать головой, но замерла, скривившись от боли, и попробовала улыбнуться:

– Простите, не могу. Я обещала не ставить в известность полицию.

– Да вы шутница! Вы в своем уме?

– Нет. – Голос у нее был усталый, но твердый. – Трудно найти человека глупее меня. Хоть весь мир обойдите. Под конец все равно вернетесь ко мне. Я, должно быть, превысила скорость. Прошу меня извинить. Если вы выпишете мне повестку в суд, я спорить не стану. Если вы не выпишете повестки, я буду счастлива.

Коп хмыкнул. Он собрался было возразить, но не нашел веских доводов, а потому, в очередной раз хмыкнув, беззвучно вернул удостоверение. Но не успел он сесть в седло мотоцикла, как родстер со свистом пролетел мимо.

Глава 5

В пятницу, около полудня, Эйлин Делани стояла посреди комнаты, где царил хаос, но отнюдь не беспорядок, и с раздражением, замешанным на беспокойстве, смотрела на Джин Фаррис, которая с несвойственной ей неторопливостью бережно снимала шляпку. Когда шляпка увенчала гору лоскутков, сваленных поверх коробки с пряжей, Джин повернулась к своему партнеру:

– Эйлин, я знаю. Прости. Очень благородно с твоей стороны так мило к этому отнестись. Я не могла встать с постели. Жутко болела голова.

– Что?! Ты вроде никогда не жаловалась на головную боль.

– Знаю. Но и небывалое бывает. Лучше позвони в «Мюир и Биб» и скажи, что заказ будет готов через десять дней.

– Делать нечего. Придется. – Мисс Делани направилась к двери, но на полпути остановилась. – А Кора не сообщила тебе насчет посетителя?

– Нет. Я проскочила мимо. А кто это был?

– Не был, а есть. Он в главном зале. Сказал, хочет посмотреть на работу ткацких станков. Он здесь с десяти утра. Это твой индеец.

– Мой кто… Ты, случайно, не о Гае Кэрью?

– Вот именно.

– Что… – начала Джин. – Что ему нужно?

– Я не спрашивала. Полагаю, его душит воротничок рубашки и он нуждается в помощи.

Джин осторожно забралась на табурет, подперла голову руками и закрыла глаза.

– Пригласи его сюда, пожалуйста, – немного помолчав, проронила она.

Мисс Делани, посмотрев на своего партнера, открыла было рот и тут же его закрыла.

Когда две минуты спустя в комнату вошел посетитель, Джин, уже успев с головой погрузиться в работу, очевидно, занималась какими-то расчетами. Перед ней на столе лежала миллиметровка, в одной руке был зажат карандаш, в другой – карточки с раскладкой цветов.

– Ой, добрый день! – Джин оторвала глаза от стола. – Мисс Делани сказала, что вы здесь с десяти утра. Мне жаль, что заставила вас ждать.

– Мне тоже. – Приблизившись к столу, он вгляделся в лицо девушки. – Вы получили травму.

– Да. Впрочем, не слишком серьезную. Чтобы размозжить голову, очевидно, требуется удар посильнее.

– Знаю. Именно это и произошло с моим отцом. Вы обращались к врачу?

– Нет. Мне не нужен врач. У меня просто болит голова.

– Это глупо. – Он порывисто шагнул в сторону Джин. – У вас могут быть мелкие трещины. Позвольте мне посмотреть. – Не дав Джин опомниться, он начал ощупывать ее голову. – С какой стороны? Ой, похоже, на небольшую ссадину! Замрите!

– Сейчас же прекратите, черт бы вас побрал! Мне больно. Будьте любезны оставить меня в покое!

Он попятился, огляделся кругом, подошел к стулу и, скинув с него то, что там было навалено, сел.

– С вашей стороны было глупо не обратиться к врачу, – заявил он. – Почему одни женщины обожают ходить по врачам, а других и на аркане туда не затащишь? Похоже, это глобальное явление, потому что индейские женщины точно такие же.

Джин слушала Гая Кэрью с видом занятого человека, жаждущего вернуться к работе, от которой его бесцеремонно оторвали.

– Сомневаюсь, – заявила она, – что вы ждали целых два часа, чтобы сообщить мне избитую истину насчет женщин.

Гай Кэрью нахмурился и растерянно почесал переносицу.

– Можете себе представить, – наконец произнес он, – как я был… как сильно я расстроился. Этой ночью я звонил вам домой, но мне никто не ответил. Я позвонил утром и представился, но мне сказали, что вы спите. Тогда я перезвонил в девять тридцать, но мне сказали, что вы не желаете никого видеть. И вот теперь, когда я перед ва… В прошлую субботу я говорил вам, что, глядя на вас, я вспоминаю выражение, принятое у индейского народа кайова: «Твои глаза открыты для меня». Но вчера днем… и сейчас… я не могу сказать того, что хочу.

– Тогда не тяните кота за хвост. Выкладывайте! Мне некогда.

Он не сводил с нее горящего взгляда прищуренных карих глаз.