Рука в перчатке

Кремер уже битый час беседовал с директором музея Эмори Байсе, и разговор все еще оставался незаконченным. Они сидели в скромном, но симпатичном директорском кабинете, расположенном в конце коридора на третьем этаже, где выставлялись орудия труда и одежда коренных народов, проживавших в районах долины реки Маккензи и Калифорнии. У Кремера уже имелось кое-что вещественное, а именно косточка от персика, в настоящий момент лежащая у него в кармане, и пересказ истории этой самой косточки. Загадка визита Вудро Вильсона в дом миссис Барт была наконец раскрыта. По словам Байсе, он знал, что за его машиной велась слежка, что, впрочем, его не слишком трогало, поскольку он к этому привык. Байсе лаконично, но терпеливо повторил все свои ответы на тысячи предыдущих вопросов. То, что шестого июля его пригласили на ужин в Лаки-Хиллз и оставили там ночевать, было в порядке вещей; все совещания относительно деятельности музея именно так и происходили; кроме того, Эмори Байсе связывала давняя дружба с Вэлом Кэрью; тот любил проводить время в обществе старинного друга. Байсе приехал в Лаки-Хиллз в шесть вечера, поболтал часок с Гаем Кэрью, который только что вернулся издалека, поужинал с остальными, выкурил пару сигар на террасе с Гаем и Вудро Вильсоном и незадолго до полуночи лег спать в комнате, которую всегда занимал, будучи в Лаки-Хиллз. Спал хорошо, ничего подозрительного не видел и не слышал, комнату покинул лишь в семь сорок, когда Вильсон пришел сообщить, что убили старшего Кэрью. Да, когда они курили на террасе, то действительно обсуждали вероятность женитьбы Вэла Кэрью на Порции Тритт, однако никто из них не высказал неуместного осуждения. Тему своими вопросами открыл Гай, который действительно поспешил приехать домой после письма Байсе, где тот советовал не тянуть с возвращением. Гай и Эмори Байсе сошлись на том, что брак наверняка будет неудачным, однако ни у одного из них не было намерения чинить препятствия. В настоящий момент их больше заботила погода. Седьмого июля был день рождения Цианины, и Вэл Кэрью обычно приберегал на это утро самые важные вопросы, ответ на которые искал в игре солнечных лучей на лице усопшей жены или в их отсутствии, в связи с чем погода имела особое значение. По словам Байсе, единственной реакцией, которая их тогда беспокоила, была реакция Небес: они хотели солнца, много солнца. Да, Вэл Кэрью собирался задать жизненно важный вопрос, чтобы получить ответ в подобной манере.

А что именно Байсе знает о любовной интрижке, имевшей место восемь лет назад в Париже между Гаем Кэрью и Порцией Тритт?

Вообще ничего не знает, да и не хочет знать.

А что ему известно о дружбе между Порцией Тритт и Лео Кранцем?

Вообще ничего, и его это не интересует.

А как насчет закончившегося после полуночи разговора Вэла Кэрью с Мелвиллом Бартом?

Вообще ничего.

А это правда, что Кэрью сказал ему, Байсе, что в случае новой женитьбы субсидирование национального музея индейцев будет прекращено или урезано?

Нет. Это такая же ложь, как то, что скунс не воняет.

Но может быть, Байсе предвидел подобный результат женитьбы Кэрью на молодой и красивой женщине?

Нет.

Но разве Байсе не признал, что брак этот наверняка будет неудачным?

На что Байсе ответил:

– Послушайте, мистер! Вы хотите меня разозлить? Зачем?

Кремер пропустил вопрос мимо ушей. Как ни в чем не бывало пожевав сигару, он внезапно спросил:

– Когда Вильсон пришел к вам в комнату сообщить об убийстве, что он сказал?

– Вы имеете в виду конкретные слова?

– Да, если можете вспомнить.

– Ну… Он сказал примерно следующее: «Молодой говорит: идите к гробнице. Мужчина Цианины мертвый».

– «Молодой» – это Гай?

– Все верно.

– А Вильсон казался убитым горем?

– Нет. Вы ведь его видели и знаете, как он выглядит. Он всегда выглядит одинаково.

– Почему вы не вернулись вместе с ним в гробницу?

– Потому что он был не в себе. Его оглоушили, а он старый человек. Я заставил его лечь на мою кровать и ушел.

– Когда вы оказались у гробницы, Кранц уже был там?

– Да. Просто стоял рядом с телом.

– А что вы оба делали, пока ждали?

– Я посмотрел на Вэла Кэрью, а потом сел на каменные ступеньки и остался сидеть. Кранц стоял возле двери.

– Никаких разговоров?

– У меня не было настроения разговаривать. А вот за Кранца ничего сказать не могу.

– Как долго вы ждали?

– Полагаю, я находился там около десяти минут, когда пришел Гай. А через пятнадцать минут появилась полиция. А потом еще больше полиции. Мне там нечего было делать, и я собрался уйти, но капитан Госс спросил Гая, Кранца и меня, нет ли у нас возражений против того, чтобы нас обыскали. Лично я не видел в этом особого смысла с учетом всех обстоятельств, но ни один из нас не стал протестовать. Они обыскали нас всех по очереди и составили список того, что при нас было, а потом я решил вернуться в дом проверить, как там Вильсон. И перед самым моим уходом появились Барт и мисс Тритт.

– Я видел список. И обратил внимание, что у вас в кармане лежала резная кость, и вы объяснили, что это боевой амулет дакоты. Вы всегда носите его с собой?