Рука в перчатке

Что касается доступности, то человека в том кабинете можно было сравнить с Минотавром в его лабиринте. Для того чтобы до него добраться, требовалось сначала сказать лифтеру: «Сороковой, пожалуйста» или «Барт и Помрой», затем поздороваться с молодой женщиной за стойкой администратора, потом посовещаться с молодым человеком, появившимся словно из-под земли, после чего, если вам удастся настолько продвинуться, противостоять испытующему взгляду востроносой женщины, перед светлыми очами которой вы оказались, и наконец ждать. Все это удавалось осуществить при наличии исключительных полномочий, безграничного терпения и умения избегать резких движений.

В самом кабинете, просторном, устланном роскошными коврами, с окнами, выходящими на юг и на запад, были стол, кресла и множество изделий бразильского племени мура. В пятницу, в одиннадцать часов утра за письменным столом сидел Мелвилл Барт, хозяин кабинета, а напротив него устроился грузный мужчина с сигарой в зубах – инспектор Кремер из убойного отдела, который прямо сейчас говорил:

– Я все понимаю и крайне признателен. Мне поручили это дело только вчера, и хотелось бы получить информацию из первых рук. Слухи – это всего лишь слухи, причем не важно где: на заднем дворе во Флэтбуше или на Уолл-стрит. По вашим словам, вечером того вторника вы с Кэрью достигли соглашения.

– Именно так. – Барт говорил с явной неохотой. – Переговоры прошли легче, чем я думал. Нет никакого секрета, что я попал впросак с «Вестерн кемикал». Об этом знали буквально все на Уолл-стрит. Кэрью был для меня единственным выходом, и он повел себя настолько порядочно, насколько я мог рассчитывать. Я все еще не расхлебал эту кашу. Теперь мне приходится иметь дело с Гаем Кэрью и треклятыми адвокатами. Что ж, я не вправе осуждать парня за то, что не решается отказаться от их советов. Он просто пока не разбирается, что к чему. Но если уж говорить о моих интересах, жаль, что тот, кто убил Вэла Кэрью, не подождал еще хотя бы сутки.

– Получается, ваше с ним соглашение не было оформлено в письменном виде?

– Такие вещи не принято оформлять в письменном виде.

– Значит, никаких меморандумов?

– Никаких.

Кремер вытащил изо рта сигару и наконец буркнул:

– Ладно. Вы деловой человек и хорошо знаете, сколько неудобств убийство причиняет человеку, которому не повезло оказаться в зоне поражения. Итак, ваши переговоры с Кэрью закончились вскоре после полуночи?

– Да, примерно в четверть первого.

– После чего вы сразу поднялись к себе и легли спать?

– Да. Нам с женой отвели одну комнату. Я сразу заснул. У меня крепкий сон. А поскольку мне хотелось уехать пораньше, я встал в семь тридцать и сразу принял душ. Я оделся и, собираясь спуститься к завтраку, ждал супругу, когда к нам в дверь постучался Гай Кэрью. Он принес нам печальное известие и сказал, что вызвал полицию. Но я ничего не слышал, ничего не видел и ничего не мог сообщить полиции по поводу убийства.

– А что конкретно сказал молодой Кэрью, когда постучался в дверь вашей комнаты?

Вся эта бесконечная череда мелких неудобств свалилась на голову мистера Барта в десять утра и к полудню еще не закончилась, поскольку инспектор Кремер вел себя подобно человеку, который тычет палкой в лягушку, толком не зная, куда она прыгнет. Разговаривая с Бартом, инспектор демонстрировал терпение и понимание, но одновременно упорство и дотошность. Он сжевал три сигары, снова и снова возвращался к тому или иному вопросу, а когда мистер Барт упрямился и раздражался, не обращал на это никакого внимания. Но вот наконец Кремер бросил в пепельницу третью сигару, встал, невнятно поблагодарил за сотрудничество и на этом отбыл.

Посидев пару минут, Барт нажал на кнопку звонка. Дверь тотчас же отворилась, и в кабинете появилась востроносая женщина с испытующим взглядом, остававшимся таковым даже тогда, когда он был обращен на работодателя.

– Ну что? – поинтересовалась она.

– Я ему не сказал, – покачал головой Барт. – Рейчел, за все двадцать лет вы ни разу не дали мне плохого совета… но я ему не сказал. И не то чтобы я не знал, как это можно использовать. Просто я оказался не способен вот так взять и сказать Гаю Кэрью, что когда мы с женой в тот день прибыли в Лаки-Хиллз, то видели, как он шел с теннисного корта в куртке с узором из красных нитей, о чем я могу сообщить, а могу и не сообщать полиции. Но способен ли я на такую подлость? Проклятье! Присаживайтесь.

В два часа дня инспектор Кремер стоял в дверях гробницы Цианины в поместье Лаки-Хиллз, некогда принадлежавшем Валентайну Кэрью, а теперь – его сыну Гаю Кэрью, и медленно обводил глазами величественный ансамбль. Инспектор явно не терял времени даром. И пока служебный лимузин мчался на север со скоростью 60 миль в час, Кремер прямо на заднем сиденье съел три приготовленных на обед сэндвича с сыром, запив их бутылкой пива. Инспектор осмотрел хозяйский дом, обращая особое внимание на расположение комнат, которые вечером шестого июля занимали гости и обитатели поместья, затем – все входы и выходы, после чего опросил на скорую руку дюжину слуг.