Рука в перчатке

– У меня прекрасная репутация, ну а кроме того, я легко мог найти где-нибудь обрывок красной нити и назвать ее байетой. Ведь читатели «Таун энд кантри реджистер» в пряже не разбираются. Что ж, воля ваша: не хотите – не подписывайте, но, если бы вы согласились, мне было бы легче протолкнуть статью…

Мисс Делани пожала плечами, села за стол и потянулась за ручкой.

Пять минут спустя ехавшему по улице таксисту махнули рукой с тротуара, и он подъехал. Подвижный невысокий человек с портфолио под мышкой сел в машину и захлопнул за собой дверь:

– Полицейское управление, Сентр-стрит.

Таксист что-то буркнул и переключил передачу.

Пассажир наклонился вперед:

– Гони! Нужно доехать за пятнадцать минут. Жми на газ и ни о чем не волнуйся. Вот. – С этими словами он сунул руку в окошко.

Таксист покосился на блестящий металлический жетон и прибавил скорость.

Глава 8

Пятый звонок инспектора Кремера в офис был сделан из телефонной будки в цветочном магазине, расположенном неподалеку от галереи Лео Кранца, за пять минут до того, как перед полицейским управлением остановилось такси, доставившее туда человека с портфолио под мышкой, а потому инспектор не сразу узнал об оглушительном успехе тактики, которую он предложил с учетом новых обстоятельств дела, – тех самых обстоятельств, о которых ему стало известно во время предыдущего телефонного звонка, еще до визита в национальный музей индейцев. Однако в любом случае инспектор, как человек методичный, навряд ли решил отменить встречу с Порцией Тритт. Он всегда предпочитал знакомиться с главными действующими лицами на их территории, а не в гнетущей атмосфере убойного отдела, начальником которого являлся, и не в его привычках было отступать от намеченного плана.

Квартира мисс Тритт на двенадцатом этаже дома с видом на Ист-Ривер являлась воплощением утонченного триумфа ее личности и одновременно пошлой роскоши. Это было элегантное, шикарно обставленное жилище с зеркалом в металлической раме, картинами Дикинсона в холле и гостиной, коврами с геометрическим рисунком, мебелью из гнутого дерева от Вебера, двумя копиями скульптур Эпстайна и этюдами Диего Риверы. И все же квартира выглядела обжитой и уютной. Инспектор Кремер, однако, не удосужился оценить по достоинству сей триумф личности, не удивился он и бьющей через край роскоши, так как среди прочего узнал из отчетов, что Порция Тритт входила в число тех восьми-десяти женщин, чьи активы в модной индустрии Нью-Йорка позволяли получать доход, намного превосходящий зарплату президента Соединенных Штатов. Кое-какую информацию инспектор никак не мог узнать из отчетов: например, что оригинал платья от Вионне, копия которого была на Порции Тритт во время вечеринки в саду, продали за восемьсот долларов, тогда как наряд мисс Тритт, сшитый Николасом, ей вообще ничего не стоил.

Кремер решил, что та нервозность, с которой мисс Тритт рассказывала о своих действиях вечером шестого июля и на следующее утро, скорее всего, была для нее характерна. За двадцать минут она три раза брала сигареты из лакированной сигаретницы, но ни одной ни прикурила. Говорила она торопливо, примостившись на краешке стула, словно птичка, готовая в любую минуту вспорхнуть с ветки. Тем не менее общая картина была более-менее ясна. Мисс Тритт прибыла в Лаки-Хиллз после обеда вместе с Вэлом Кэрью на его автомобиле, за рулем был его водитель. Гай Кэрью приехал в поместье отца еще утром. У отца с сыном состоялся длинный разговор, однако, насколько ей известно, они не поссорились, после чего мисс Тритт сыграла с Гаем несколько сетов в теннис. Потом приехал Байсе, за ним – Лео Кранц и наконец Барты. Она не знала, какие дела были у Вэла Кэрью с Бартом, но из брошенной Кэрью реплики поняла, что Барт звонил ему утром и попросил принять его. Кэрью согласился, но заставил Барта приехать с женой, получив от этого мрачное удовольствие. Мисс Тритт не заметила ничего необычного в поведении гостей ни до, ни во время, ни после ужина. Когда все поели, она сыграла с Кранцем несколько партий на бильярде, а затем в начале двенадцатого Кранц пошел спать, а она отправилась на прогулку.

– Вы видели после ужина отца или сына Кэрью? – поинтересовался Кремер. – В частности, видели ли вы Гая Кэрью, когда выходили во двор? Он был на одной из террас.

– Нет. Я выбрала другой путь. Вечер был прохладным, и я сперва прошла в боковой холл за курткой, висевшей в стенном шкафу, и покинула дом через парадную дверь, чтобы попросить Орсона не запирать ее.

– Хорошо. По словам Орсона, вы говорили с ним в одиннадцать двадцать пять. Вы вернулись в час ночи?