Рука в перчатке

Судя по категоричному тону, Хизер была настроена решительно. К тому времени как Хикс подобрал туфли и носки, она уже открыла дверь лаборатории и зажгла свет. Хикс вошел внутрь следом за Купером, который с ходу плюхнулся на стул и, упершись локтями в колени, устремил на Хизер, успевшую переодеться в коричневое шерстяное платье, немигающий горящий взгляд. Мельком посмотрев на него, она тотчас же отвернулась. Хикс швырнул носки на спинку стула и, вынув носовой платок, принялся вытирать пластинки. Хизер достала из шкафа рулон бумажных полотенец и потянулась за пластинкой, однако Хикс схватил ее за руку.

– Нет уж, спасибо, – многозначительно произнес он.

Девушка собралась было возразить, но сдержалась и покорно села на стул. Купер, словно притягиваемый магнитом, повернулся к ней.

– Прекрати смотреть на меня такими глазами! – вспылила Хизер. – Перестань! Это выше моих сил!

– Прости, – охрипшим голосом произнес Купер. – Я пытаюсь кое-что вспомнить.

– Нет, это какой-то… – Хизер судорожно вздохнула. – Это какой-то кошмар.

– Все верно. – Хикс принялся вытирать пластинки бумажным полотенцем.

Закончив, он отнес их к столу, на котором стоял проигрыватель, сел, поставил первую пластинку на вертушку и начал искать тумблер.

– С внутренней стороны, в правом углу, – подсказала Хизер.

– Спасибо. – Хикс переключил тумблер, диск повернулся. На него опустился автоматический звукосниматель с иглой, и послышался мужской голос:

– Хизер Глэдд! Хизер! Хизер, я люблю тебя. Я могу повторить это миллион раз и повторять до конца жизни. Я люблю тебя, Хизер! Но смогу ли я когда-нибудь сказать это, глядя тебе прямо в глаза? Конечно смогу, если ты дашь мне шанс. В первую неделю после нашей встречи я вел себя как последний болван и совсем тебе не понравился, и теперь ты меня невзлюбила…

Голос принадлежал Россу Данди. Хикс удивленно уставился на вращавшийся диск.

– Боже мой! – ошеломленно воскликнул Купер.

– Немедленно выключите! – выпалила Хизер. – Вы, небось, очень собой гордитесь? Немедленно выключите!

– …Но клянусь, я не понимал, что со мной происходит, потому что никогда прежде не испытывал подобного. Думаю, ты уничтожила первую пластинку, которую я записал, но, если нет, я хочу, чтобы ты мне ее вернула, ведь даже тогда я не осознавал до конца, что происходит, и пытался быть остроумным. Теперь-то я понимаю, что это вопрос жизни и смерти, так как мне без тебя не жить. Я люблю тебя! Я так тебя люблю! Во вторник, той душной ночью, ты оставила дверь своей спальни открытой. Я стоял в коридоре и прислушивался к твоему дыханию…

Хикс повернул тумблер.

– Оставьте, – попросил Купер. – Я хочу дослушать.

Хизер подбежала к столу:

– Только посмейте поставить следующую пластинку! Только посмейте!

Хикс прикрыл стопку пластинок рукой.

– Признаюсь, – сухо заметил он, – что я этого не ожидал. Но зачем, ради всего святого, вам понадобилось в два часа ночи тайком выбираться из дома, чтобы окрестить в ручье пачку пластиковых любовных посланий…

– Не ваше дело! Только посмейте поставить следующую пластинку!

– Если вам неинтересно слушать, – как ни в чем не бывало произнес Хикс, – ступайте проветритесь. Или возвращайтесь домой и ложитесь в постель. Ну ладно, так и быть, пойду вам навстречу. Я прослушаю все пластинки, но только одно-два предложения. Сядьте на место. Вы отлично знаете, что при желании я могу вас связать.

Хизер нерешительно шагнула вперед, но после секундного колебания вернулась на место и села, тяжело дыша. Хикс поставил следующую пластинку.

– Хизер, я люблю тебя. Прошлой ночью я записал у себя в комнате те слова, которые собирался сказать тебе на этой пластинке, но когда утром все прочитал, то нашел свою писанину глупой и бездарной, а потому порвал ее. Я никогда не смогу…

– Вот, одно предложение уже есть, – не выдержала Хизер.

Хикс снял пластинку, поставил другую и включил проигрыватель.

– Хизер, ты мне снилась прошлой ночью. Ты рвала цветы на лугу, не на нашем лугу, и я умолял тебя подарить мне цветок…

Хикс поставил новую пластинку.

– Боже правый, позвольте мне сесть и передохнуть! Я знаю, что опоздала, но я с трудом сюда добралась. В жизни не видела такого напряженного движения…

Хизер, изумленно ахнув, вскочила со стула, и Хикс поспешно выключил проигрыватель. У Купера внезапно отвисла челюсть, и он, словно наэлектризованный, резко выпрямился.

– Марта! – воскликнула Хизер. – Это ведь Марта!

– Разве? – осторожно спросил Хикс. – Как эта запись оказалась среди ваших любовных посланий?

– Не знаю! – Хизер подбежала к столу. – Ума не приложу… Дайте посмотреть! Дайте мне…

– Нет! Нет! – Хикс преградил ей дорогу. – Вы, конечно, устроили отличное представление, но…

– Я вовсе не устраивала представления! Это какой-то трюк! Вы подложили эту запись…

– Помолчите! – оборвал ее Хикс. – И хватит придуриваться! Вы сказали, там было восемь пластинок. Они перед вами, и среди них эта самая запись. Они все были у вас. Вы отлично знали, что там записано. Вы их слушали. А теперь прикидываетесь, будто…

– Я никогда не слышала ни единой записи! И этой тоже не слышала! Говорю же вам, это Марта! Моя сестра!