Рука в перчатке

Миссис Джордан по-прежнему копошилась на цокольном этаже, однако ему послышался еще какой-то звук чуть выше. Он поспешно оглянулся на дверь, выходящую на первую лестничную площадку. Дверь была закрыта, свет из-под нее не просачивался. Обитательницы этой квартиры, вспомнил он, всегда уходят по вечерам. На что он и рассчитывал.

«Ах, ты рассчитывал, – упрекнул его внутренний голос. – Ну да, ты можешь на это рассчитывать, ты можешь рассчитывать на что угодно, кроме самого себя».

Ты всегда предавал себя, и особенно позорно тогда, когда требовалось настоящее, а не наигранное мужество. Впрочем, дело было скорее не в трусости, а в уклонении и отрицании. Конечно, ты не боялся Люси. Разве можно бояться тех наслаждений, которые она тебе дарила и обещала?

В тот день, когда поезд мчался среди бескрайних полей к Дейтону, где она должна была тебя встретить, ты был абсолютно уверен, что женишься на ней. Она уехала из Кливленда двенадцать дней назад, и дни тянулись для тебя томительной чередой.

Она встретила тебя в Дейтоне одна, за рулем темно-синего родстера, и повезла на запад, навстречу закатному солнцу, на ферму в пятнадцати милях от города. Размеры фермы и построек тебя поразили. Ты знал, что отец Люси, издатель и редактор какой-то газеты, в самом расцвете лет бросил издательское дело, приобрел ферму и начал разводить породистый скот, но не ожидал увидеть столь развитое хозяйство.

Из всех знакомых тебе людей родителей Люси ты понимал меньше всего. Они, безусловно, были здоровы и счастливы, радовались жизни, хотя, казалось, не имели с ней никаких связей. В их отношениях с дочерью не было и намека на свойственную всем родителям нежную близость. Похоже, они воспринимали ее как к приехавшую на лето привилегированную жиличку. Тебе оказали любезный прием, ну а так ты находился в исключительном ведении Люси, что, похоже, не слишком волновало ее родителей.

Вы часто ездили верхом: ты – на маленькой кобылке по кличке Бейб, Люси – на самом норовистом жеребце из главной конюшни. Вы с Люси играли в теннис, читали, собирали ягоды, один-два раза ходили на рыбалку. Впрочем, рыбалка оказалась неудачной.

– Ничего не понимаю, – сказала Люси. – Прошлым летом здесь было полно ушастых окуней размером с твою ладонь. Это ведь наша земля, и чужие сюда не приходят.

Ты сидел возле нее на берегу и рассеянно бросал камешки в пруд:

– Выходит, твоему отцу принадлежат все эти земли, включая пруд?

Она кивнула и, помолчав, добавила:

– Прошлым летом я прочла книгу, где говорилось, что никто не должен владеть землей.

– Ты в это веришь?

– Не знаю, – нахмурилась она. – Я считаю, никто не имеет права указывать нам, что мы должны делать.

– Лично у меня есть право попросить тебя не тянуть меня за волосы. Разве нет?

– А вот и нет. У тебя есть право дернуть меня за волосы в ответ. Если, конечно, получится.

Она тут же наклонилась, схватила прядь твоих густых каштановых волос и резко дернула. Ты ойкнул, вцепился в запястье Люси, вскочил на ноги и крепко сжал ее. Все кончилось тем, что ты повалил Люси на землю, оседлал, окунул руку в пруд и начал брызгать ей в лицо водой, требуя сдаться.

– А мне нравится. Вода такая прохладная, – тихо сказала Люси, лежа на траве.

По какой-то причине ты отодвинулся и сел чуть поодаль. Она тоже села, пригладила волосы, одернула платье и, встав на колени, зачерпнула ладонями воду.

Следующие два дня выдались дождливыми. Вы с Люси ездили в Дейтон, а вечером ты попробовал сыграть в шахматы с мистером Крофтсом, но он оказался для тебя слишком сильным противником.

Несколько дней спустя, точнее, тридцать первого июля Люси отвезла тебя в Дейтон к дневному поезду на Кливленд. Ее отец поехал с вами, у него были дела в городе. А тебе на следующее утро нужно было быть в офисе.

Ничего кардинального не произошло, и ты этого категорически не понимал. Чего ты хотел и чего ты ждал? Ты убеждал себя, что Люси интересует лишь ее музыка и она хочет сделать карьеру, прекрасно понимая, что твердит чепуху.

Была ли Люси влюблена в тебя? Да. Нет. Интересно, что бы она ответила, если бы ты поинтересовался, любит ли она тебя? Быть может, она и сама толком не знала, хотя если бы ты предложил ей выйти за тебя замуж, она не раздумывая согласилась бы. Тогда ты решил, что попросишь ее руки в письменном виде, и дело будет сделано.

На следующий день в офисе секретарша Дика вручила тебе письмо.

– Я отвечаю за личную корреспонденцию мистера Карра, – сказала она. – Впрочем, тут я ничего не могу сделать. Я отправила мистеру Карру телеграмму, но он может получить ее чуть ли не через неделю.