Рука в перчатке

Это произошло на вечеринке в честь твоего сорокалетия – еще один нехарактерный для Эрмы жест. Господи, не семья, а дурной анекдот! Вы только посмотрите на эту компанию за столом! Джейн, Ларри, Маргарет, Дик, Виктор. Ну и конечно Мэри Элейр Беллоуз Карр. И еще Роуз…

Роуз, думал ты, лучше других знает, чего хочет от жизни. Ей единственной удалось успешно обработать Эрму исключительно за счет наглости. Она сумела добиться своего и с Маргарет, о чем ты узнал в тот вечер. Уже после вечеринки Джейн сообщила тебе, что встречалась с миссис Эмсен и достигла окончательной договоренности отложить бракоразводный процесс до осени. Самое раннее – до октября. Бракосочетание Роуз было назначено на середину сентября, и поэтому Маргарет сможет целый месяц играть роль подружки невесты, прежде чем стать соответчицей в суде как раз тогда, когда сестра, уехав на медовый месяц в Европу, окажется за три тысячи миль от таблоидов.

– Как тебе удалось ее уговорить? – спросил я.

– Я сказала ей, что, если она не согласиться подождать с разводом, Маргарет отправится в плавание по южной части Тихого океана, доктор Эмсен последует за ней, и тогда миссис Эмсен будет не до веселья.

И тут тебе пришла в голову мысль, что Роуз, которую ты активно недолюбливал, единственная из всей семьи сумела получить от тебя нечто существенное. Ведь именно в доме твоей жены она одержала решительную победу в своей кампании по поискам жениха. Джейн и Маргарет ничего не получили. А вот Ларри…

Ты снова расковырял эту гноящуюся рану, хотя и с меньшей потерей крови. Как-то за обедом ты сказал Дику:

– Кстати, я все думаю о Ларри. Похоже, он болтается здесь без дела. Не исключено, что ему осточертело ранчо и теперь он не прочь тряхнуть стариной, попробовав продать сколько-то там грузовых вагонов с мостовыми конструкциями. Что до меня, сперва я хотел бы узнать твое мнение. Ну, что скажешь? Ты хотел бы… – Ты замолчал, увидев удивление на лице Дика.

– Я покупаю земли в Айдахо, – сказал Дик, – а Ларри будет всем этим управлять. Разве он тебе ничего не говорил?

Из последующего объяснения ты узнал, что вскоре после приезда Ларри в Нью-Йорк он пришел к Дику с амбициозным и хорошо продуманным предложением купить огромный участок земли, практически всю долину, где сейчас расположено его скромное ранчо, чтобы заняться скотоводством и сухим земледелием в промышленных масштабах. Дик согласился предоставить почти полмиллиона долларов налом, и все уже практически согласовано.

Ты чувствовал себя униженным и кипел от негодования. Вернувшись тем вечером в свою комнату, ты обнаружил, что горничная по небрежности выдвинула Вильгельма Завоевателя из его угла и забыла поставить на место. И вот он перед тобой во всей красе, с гордой посадкой головы, улыбающийся и самоуверенный. Во внезапном приступе ярости ты выволок бюст и пнул ногой, едва не сломав ее.

Глава 12

Из-за закрытой двери на площадке верхнего этажа, которую он пока не видел, донесся едва слышный голос:

– Я не могу дать тебе ничего, кроме любви, детка.

Единственной вещи, которой у меня в избытке…

Голос был тонким, бесцветным, не слишком мелодичным. Но отнюдь не монотонным. Он услышал три-четыре фальшивые ноты, переходящие в дикую, чудовищную какофонию. Последовала длинная пауза, затем голос послышался снова:

– Счастье, и я думаю…[14]

Внезапно пение смолкло.

Он затрясся, как в лихорадке, потом с трудом взял себя в руки и застыл на месте. Голос послышался снова, еще тише, чем раньше. «Итак, – подумал он, – значит, она не сидит в кресле с книгой в руках. Она явно ходит по квартире, чем-то занимаясь». Он не слышал ее шагов. Возможно, на ней шлепанцы на войлочной подошве…

Она всегда поет эту песню именно так, остальных слов она просто не знает. Кроме слова «детка». Тогда какого черта не вставить хотя бы его?! Если, конечно, это можно назвать пением. Когда-то, давным-давно, в прежние времена, в ее голосе были волнующие нотки – может, они до сих пор остались, наверняка что-то осталось, – но это явно не ее голос.

Нет, это действительно был ее голос в тот первый вечер, когда ты услышал его снова.