Руки Орлака

Переспрашивать про Люверси граф не стал – повторный вопрос только выдал бы его интерес к этой теме. Да и ответ, впрочем, был очевиден: «Нет, никогда». В самом деле, если Марей и бывал в долине Шеврёз под личиной Фредди Ужа, то, вероятно, даже не помнил об этом. Та ночь могла оставить в его душе лишь неуловимый след, подобный теням тех кошмаров, о которых не знаешь, снились они тебе или ты их сам выдумал.

– Надо бы поспешить, иначе можем и опоздать, – резко произнес Жан Марей, возвращаясь на грешную землю. – Время поболтать у нас еще будет. Побегу одеваться, простите.

– Да-да, конечно, – пробормотал Лионель.

Глава 13 Коварный план

Когда Жан Марей и Лионель де Праз вышли из такси у ворот виллы в Нёйи-сюр-Сен, гости еще не прибыли. Мадам де Праз последним взглядом окидывала стойку с закусками; что же касается Жильберты, то та, собрав вокруг пианино негров из джаз-банда, залихватски исполняла наимоднейший блюз. Зрелище было весьма занимательное: эта вошедшая в раж маленькая нимфа, разрумянившаяся от переполнявших ее эмоций, виртуозно играла, пела и приплясывала на стуле в такт зажигательной мелодии; слушатели же, тоже в такт, хлопали ей и сопровождали каждый ее пассаж восторженными возгласами. Не прерывая сие захватывающее шаривари[124], Лионель и Жан Марей расположились в сторонке. Марей наблюдал за происходящим с самым искренним удовольствием; Лионель же, схватив терракотовый бюст, пустился со своей импровизированной партнершей в неистовый негритянский танец.

Закончилось представление всеобщим гомерическим хохотом, прерванным появлением мадам де Праз.

– Жильберта! – позвала она. – И вы, мсье Жан!

– Да, тетушка, – откликнулась девушка.

Мадам де Праз взяла под одну руку племянницу, под другую – ее жениха и вывела их в соседнюю комнату.

– Дети мои, мне придется дать вам нагоняй… Жильберта сказала, что вы назначили свадьбу на второе июня. О чем вы думали – это же слишком рано! Я просто-напросто не успею все подготовить! Вы понимаете, что такое свадьба? Грандиозное торжество! Мне и слугам предстоит масса хлопот. Даже если мы собьемся с ног, то не успеем до второго числа. Дайте мне минимум еще три недели. Пусть церемония состоится двадцать пятого июня, хорошо?

Она сжала руку Жильберты, но та слегка отстранилась и изобразила на своем хорошеньком личике капризную мину:

– Нет, тетушка, свадьба будет второго июня.

Мадам де Праз умоляюще взглянула на смущенного Жана Марея и театрально простонала:

– Второго июня я не могу, или все выйдет комом! Ваша свадьба должна стать эталоном высшей пробы, сразить наповал весь великосветский Париж, и за это отвечаю я. Она будет незабываемой – это я вам обещаю!

– Сражать наповал необязательно, а сдвигать дату мы не намерены, – упорствовала Жильберта.

– Двадцать пятое июня – неудобное число, – поддержал невесту Марей. – Это же канун «Гран-при»!.. Мы и в самом деле, мадам, предпочли бы второе.

– Опомнитесь! Будьте благоразумны! – воскликнула графиня. – Я прошу всего-навсего три недели, которые для вас не значат ничего, а для меня – все. Детка, ты совсем меня не любишь. Мое мнение для тебя – пустой звук.

– Я буду самостоятельно решать вопросы, касающиеся своей судьбы, тетушка, – холодно объявила Жильберта.

Жан Марей кивнул в знак согласия, и тогда мадам де Праз встала на дыбы:

– Не дерзи мне. Вы еще не обвенчаны, следовательно я по-прежнему тебя опекаю. Я вправе потребовать эти три недели и отсрочить церемонию на столько, на сколько нужно.

– И вы действительно пошли бы на это, тетушка? – вскричала девушка.

– Успокойтесь, успокойтесь, прошу вас! – взмолился Марей.

– Разумеется, я так бы не поступила, – внезапно смягчилась мадам де Праз. – Но ты, милая, говоришь со мной в таком резком тоне, что я даже немного обиделась. Прости, дай я тебя поцелую. Не плачь, малышка, только не плачь! Вот что, Жильберта, послушай: давай заключим с тобой небольшое соглашение. Ты знаешь, сколь страстно я желаю, чтобы ты вернулась в Люверси. Так вот, прошу тебя: сделай над собой усилие, забудь эти свои дурные предчувствия и пообещай мне, что съездишь туда. Мне бы очень хотелось, чтобы вы сыграли свадьбу именно там. Это было бы так чудесно, так по-семейному! Ведь Люверси – это и есть твой дом, да и потом, именно там спит вечным сном твоя бедная матушка. От Парижа до имения – совсем ничего, там нас все знают, люди там безотказные, так что помощь нам гарантирована… Ты, деточка, хотя бы попытайся. Наведайся в Люверси на этой неделе, а я соглашусь на второе июня. Хорошо?

При первых же словах мадам де Праз Жан Марей вздрогнул, но быстро взял себя в руки и дослушал до конца с приветливой улыбкой.

– Не думаю, что мадемуазель де Праз станет себя насиловать… – начал было он, но Жильберта, жестом остановив жениха, воскликнула:

– Поклянитесь, поклянитесь мне, тетушка, что, если я поеду в Люверси, вы больше и слова не скажете о переносе даты нашей свадьбы!