Руки Орлака

– Вы не помните? Стало быть, вы подражаете Шекспиру бессознательно. Давайте освежим ваши знания, маман… Гамлет подозревает свою мать, королеву, и отчима, короля, в том, что они, войдя в сговор, убили законного короля – родного отца юноши. Он приглашает их на импровизированный спектакль, на котором заезжие комедианты разыгрывают пьесу, воспроизводящую детали предполагаемого убийства. Преступная королевская чета так потрясена, что выдает себя, и тайно наблюдавший за отчимом и матерью Гамлет понимает, что они виновны в злодеянии.

– Но в «Прокуроре Галлерсе» нет ни убийства, ни чего-либо такого, что хотя бы отдаленно напоминало смерть твоей тетушки.

– Вы меня не поняли, маман, или лукавите?

– Я решила показать мсье Жану спектакль, изображающий его психическое расстройство, вот по какой причине: мне важно установить, насколько глубоко Марея волнует данная проблема. Сильно ли его мучает вторая личность? Всем известно, что временами Марей впадает в беспокойное состояние: задумывается, о чем-то мечтает, слишком пристально разглядывает предметы – взять хотя бы фотографии в нашем альбоме. Если обе его памяти хоть чуть-чуть связаны, как описано у Линдау, мы извлечем из этого огромную пользу.

– Какую именно?

– Мы избежим случайностей или сумеем предусмотреть их. При возникновении непредвиденных ситуаций мы успеем сделать надлежащие выводы. Строить предположения разумно лишь при условии, что ты остаешься на намеченном пути и не теряешь времени на обдумывание мелких «если». Впрочем, я должна вернуться к гостям, а то меня упрекнут в неучтивости, а ты, дорогой, ступай танцевать, и никаких «но». Естественность – основа основ. Не надо возбуждать ничьих подозрений, а то начнут сплетничать, будто ты недоволен предстоящим браком своей кузины.

Лионель тотчас пригласил на танго знакомую даму, а когда они закончили танцевать и подошли поздороваться и поболтать с другими парочками, среди которых были Жан Марей и Жильберта, до молодого графа случайно долетели такие слова:

– По-моему, этот метод не годится. При любых заболеваниях нервной системы рекомендуется медленное многоступенчатое лечение.

– Лучше так, чем откладывать свадьбу до двадцать пятого июня.

Первую фразу произнес Марей, вторую – Жильберта, и заинтригованный граф де Праз, крутясь поблизости, весь обратился в слух.

– Вы смелая девушка, я безмерно вам благодарен, но это неразумно.

– Знаете, Жан, вы меня немного пугаете. Мне сейчас необходимо быть храброй, а вы своими сомнениями гасите мою решимость. Вы же сами убеждали меня, что эта люверсийская гадюка сдохла… Или теперь ваше мнение изменилось? Вы от меня ничего не скрываете?

– Да нет же!

– Тогда зачем такие доводы? Мне сейчас нужна ваша помощь, а вы мне в ней отказываете. Я согласилась поехать в Люверси только потому, что ваша уверенность заряжала меня спокойствием. И в тот момент, когда она проросла во мне, она исчезла в вас.

– Клянусь вам, Жильберта…

– Нет-нет, мне кажется, вы лишь притворялись, чтобы успокоить меня, а едва зашла речь о возвращении в Люверси, сами чего-то испугались. В итоге из-за вашего страха я боюсь Люверси еще больше, чем прежде. При одной мысли о нем мною овладевает ужас.

– Вот и отлично! Мы проведем там несколько дней, чтобы выполнить условие, поставленное вашей тетей, и вернемся в город. И пока ваша нервная система не придет в норму, мы в Люверси больше не поедем.

– Правда? У вас нет другой, более существенной причины опасаться за меня? С недавних пор вы кажетесь мне мрачным, а в ваших глазах читается тревога. Что происходит?

– Ничего особенного: в четверг мы съездим в Люверси, как обещали графине, но этим и ограничимся. По поводу всего прочего разрешите мне временно оставить вас в неведении. Позднее…

– Как? – возмутилась Жильберта. – Это уж слишком!

– Я вас люблю, – нежно произнес Марей.

Но в голове Жильберты уже крутилась такая мысль: «Похоже, теперь мы оба боимся Люверси».

Глава 14 В «Одеоне»

– Не забудьте веер, маман! – сказал Лионель, раскрыв пышные перья и глядя сквозь них на графиню так, как Гамлет, принц Датский, взирает с театральных подмостков всех стран мира на свою неверную мать и преступного отчима.

Лимузин вез их всех четверых в «Одеон», расположенный на левом берегу Сены.

– «Прокурора Галлерса», – сообщил Жан Марей, куда более словоохотливый, чем обычно, – я впервые увидел лет пять или шесть назад в театре Антуана.

– Вот как!.. – воскликнула мадам де Праз. – Так вам эта пьеса знакома? Что же вы сразу не сказали?