Руки, полные пепла

Хоть и неохотно, Зевс обещал поговорить об опасности для царств мертвецов с Осирисом. И с куда большим энтузиазмом – с Хель.

– Но ты сам ее увидишь.

Гадес не понимал смысла фразы до того момента, пока не зашел в комнату, где держали Фенрира. У двери стоял стражем сам Гор, не оставляя шанса на побег, с ним остался побеседовать Амон.

Внутри комната казалась пустой. Совсем небольшая, заставленная стеллажами и ящиками, с продавленным диваном ужасного горчичного цвета. Там и сидел Фенрир, казавшийся сейчас обычным человеком – босиком, в старых джинсах и темной футболке. Только на руках мерцали браслеты – Гадес уже видел такие пару раз, что-то вроде своеобразных наручников. Что ж, на этот раз Зевс предпринял все возможные меры предосторожности.

Фенрир был не один. Рядом устроилась Хель, тоже в джинсах и черной водолазке. Хель сидела рядом с братом, положив голову ему на плечо, и выглядела маленькой и хрупкой.

Когда вошел Гадес, они оба подняли головы: звякнули колокольчики то ли в волосах, то ли в серьгах Хель, блеснул настороженный взгляд Фенрира из-под длинной челки.

– Хочешь меня пытать? – глухо спросил Фенрир, и в его голосе перекатывался рык.

Остановившись перед братом с сестрой, Гадес покачал головой:

– Хочу поговорить. Зевс утверждает, что ты молчишь.

– А чего вы ждете?

– Имен сообщников, например. Объяснения, зачем вы убиваете богов.

Фенрир усмехнулся, Хель только переводила взгляд с брата на Гадеса.

– Я ведь могу и заставить, – вкрадчиво заметил Гадес.

Прищурившись, Фенрир смотрел на него, но явно не желал говорить. Пока Хель не приподнялась и не шепнула что-то ему на ухо. Гадес не мог слышать точно, но ему показалось, она просила рассказать. Отодвинувшись, Хель добавила уже громче:

– Я тоже хочу знать. Позволь нам помочь тебе.

Гадес счел за лучшее помолчать. Он помогать Фенриру не собирался – это его рука с Оружием Трех Богов вчера убила мелких божеств, едва не достала самого Гадеса и не уничтожила Сета по чистой случайности. С чего жалеть Фенрира или помогать ему, Гадес искренне не понимал.

Но он видел, как Хель смотрит на брата: она просто не верит, что он мог сделать все по собственному желанию. Но даже если и так, это не умаляло его вины.

Фенрир вскинул голову. Желтые, совсем нечеловеческие радужки.

Мальчик с волчьими глазами.

– А вы не поняли? – Он усмехнулся, почти оскалился. – Бальдр был всего лишь тренировкой. Амон должен был стать первым.

– Почему?

– Потому что Гибель богов начинается с того, что я уничтожаю солнце.

Гадес нахмурился: он неплохо знал мифологию разных пантеонов и помнил, что у северян действительно о начале Рагнарека возвещает то, что Фенрир проглатывает солнце. Амон, конечно, самый солнечный из всех богов, да еще глава пантеона, которого легко найти… и тут Гадес понял.

Фенрир рассказал ему все.

– Гибель богов. Так вот, чего вы хотите.

– Все всегда жаждут власти, – пожал плечами Фенрир. – Я жил среди людей, и мне это нравилось. Но боги не так уж сильно от них отличаются. Они тоже хотят больше влияния.

– И что двигало тобой? Хотел стать цепным псом при новом хозяине мира?

Он не ответил, а Гадес хорошо помнил, что Фенрир никогда не был честолюбивым. Да и мстить ему если и было кому, то только из своего пантеона. Остальные спокойно относились к мальчику-волку, особенно когда он появлялся вместе с Хель. Брат и сестра держались чуть особняком, и Гадес помнил, как Фенрир однажды едва не бросился в драку, когда кто-то начал не очень лестно отзываться о Хель.

– Кто они? – тихо спросил Гадес, позволяя тьме плескаться в голосе. – Кто твои сообщники? Те, кто придумал это. Натравливал тебя на цели.

Вместо ответа Фенрир провел рукой по плечу сидящей рядом Хель, и она вздрогнула. В этом жесте была нежность брата, наконец-то увидевшего сестру.

– Они убьют не только меня, если я расскажу. Найдут способ. А мне пока есть что терять.

В голосе Фенрира снег скрипел под мощными лапами, а запах ельника смешивался с бесконечной усталостью матерого волка, который знал, что у него больше нет сил охотиться.

Хель рядом вскинулась:

– Я могу о себе позаботиться! Пожалуйста, Ри, расскажи все.

Но Гадес знал, что Фенрир не скажет. Видел это в его поникших плечах, в склоненной голове, хотя не мог разглядеть лица, скрытого волосами. Фенрир никогда не был стратегом или тактиком, но всегда оставался мощью – той мощью, которая способна начать Гибель богов.

И сейчас Гадес не сомневался: Фенриру мало что известно, – да и не хотел он ничего знать. И вот его отдали богам, враги просто бросили кость.

– Кто вчера был целью? – спросил Гадес. – Кого приказали убить?

– Всех, кого достану. Особенно глав пантеонов, Зевса и Амона. И тебя.