Руки, полные пепла

– Надеюсь, не временно. И пока Сет не может общаться с людьми, говорит, они слишком пахнут смертью. С богами проще.

– А яд?..

– Нет, яд Оружия не исчез. Сету все равно придется пить зелье и не нарываться.

Толкнув дверь, Гадес первым вошел в комнату. В отличие от унылого обиталища Фенрира, здесь было даже уютно: пушистый алый ковер, кадка с каким-то растением в углу. Между диванами пристроился низенький столик, на котором уже стоял заваренный чай и четыре кружки.

– Надо будет поблагодарить Нефтиду, – заметил Гадес.

Они как раз успели усесться на один из диванов, когда дверь распахнулась, и вошли Танатос и Геката. Точно такие, как их видела Софи.

– О, вы подготовились! – усмехнулся Танатос и сел на диван.

Геката, словно изображая радушную хозяйку, разлила чай по чашкам. И подняла свою в шутливом тосте:

– Что ж, за встречу.

Пах чай превосходно, но пить Софи совершенно не хотелось. Она вернула нетронутую чашку на стол и продолжила рассматривать Гекату. Ту, что звалась ее сестрой – хотя бы по матери. Но Софи ничего не помнила: как Деметра относилась к Гекате, что было между сестрами?

Геката заметила ее взгляд. Ее подкрашенные темной помадой губы растянулись в улыбке:

– Как действует колдовство? Ты правда ничего не помнишь?

– Тебе лучше знать, – холодно ответила Софи. – Вижу, ты довольна.

– Мое колдовство в очередной раз отлично сработало. Почему бы мне не быть довольной?

Софи как раз готовилась сказать что-то оскорбительное, когда вмешался Гадес:

– Деметра сказала, ты предложила ей помощь.

Почти не шевельнувшись, Геката перевела взгляд на Гадеса. Было в ней что-то от змеи, гибкой, изящной, но опасной. Которая не тронет, пока на нее не наступить. И тогда уж укус будет смертельным.

– Предложила, – согласилась Геката.

Она явно не собиралась продолжать, и Софи наклонилась ближе к столу, как будто хотела коснуться ее:

– Зачем?

Геката снова посмотрела на Софи – и рассмеялась.

– Ты и правда ничего не помнишь! Сеф, дорогая, ты сама попросила меня об этом, – Геката улыбнулась. – Я пробовала новую магию, а ты в прошлой жизни отказалась идти в Подземный мир. Считала, будто это может разорвать цикл, будто ты сама можешь прожить обычную человеческую жизнь. Но выходило не очень. И ты попросила помочь. В следующей жизни ты не хотела ничего помнить. Чтобы не мучиться сомнениями, чтобы все было как в первый раз. Первая встреча с Гадесом, свидания, влюбленность, секс. Я согласилась и пошла к Деметре.

Софи отшатнулась, будто ей дали пощечину. Хотя слова Гекаты были хуже пощечины.

Она захотела сама? Софи отчаянно цеплялась за мысль, что это был чей-то замысел, стремление лишить Подземный мир королевы, пока претворяется в жизнь план начала Гибели богов и передела власти. Софи убедила себя в этом, она почти не сомневалась, что Гекате либо заплатили чем-то, либо заставили, или она сама за всем и стоит, как подозревал Гадес.

И в то же время, когда Геката говорила, Софи понимала: это может быть правдой.

– Почему же я не предупредила? – тихо спросила Софи.

Почему не рассказала Гадесу? Он ведь не знал, ничего не знал!

– О, ты хотела! Но, кажется, не успела, человеческие тела слишком хрупкие.

– А ты?..

– Не мое дело – лезть в вашу личную жизнь. Я сделала только то, что пообещала. Как видишь, сделала великолепно.

Вжавшись в спинку дивана, Софи боялась посмотреть на застывшего рядом Гадеса. Увидеть на его лице даже не то чтобы неодобрение… разочарование. Она не пришла к нему в прошлой жизни и снова обрекла на страдания в этой.

– Пей чаек, Гадес, говорят, это успокаивает, – посоветовала Геката, даже не пытаясь скрыть насмешки.

А Софи сидела, не поднимая головы, уставившись на расплескавшуюся по дивану черную юбку Гекаты. Мрак беззвездной ночи. Бездна. В которую Софи сейчас стремительно падала.

Геката могла соврать. Но могла и говорить чистую правду.

Голос Гадеса, когда он заговорил, оставался ровным и лишенным даже намека на эмоции:

– Как обратить колдовство?

Геката улыбнулась, развела руками – и если бы она была змеей, то наверняка сейчас показался бы раздвоенный язык.

– Никак.

Кружка жалобно стукнула о столик, когда Гадес ее поставил. Вздрогнув, Софи покосилась на Гадеса: его бледное лицо казалось таким же спокойным и безжизненным, словно высеченным из мрамора, а в темных глазах отражались не поля асфоделей, а мутные воды Стикса, створки ворот Тартара.

За его спиной не клубилась тьма – он сам был тьмой.

– Исправь. Все.

– Хватит угрожать! – прошипела Геката, и в воздухе отчетливо запахло скисшими ягодами. – Мне до сих пор приносят жертвы на перекрестках. Я тебя не боюсь.

– Исправь.

Откинувшись на спинку дивана, Геката скрестила руки на груди. Сейчас она не была похожа на гордую и насмешливую колдунью, и Софи впервые подумала, что видит перед собой обычную молодую женщину. В ее жестах даже проскальзывало что-то от Деметры… и от Персефоны.