Руки (СИ)

— После некоторых споров нам всё же удалось прийти к взаимопониманию. К сожалению, с ним пришлось расстаться. Убили. А так… теоретически такой «мягкий» захват тела мог бы длиться неограниченно долго. Вплоть до естественной смерти от старения.

— А что будет, если погибнет не тело, а личность?

— Тело погибнет за ним.

— Тц. Как неудобно.

— Что у тебя за жажда поскорее сдохнуть? — возмутился Змей. — Ты ведь даже и не жил толком!

— Я и не умею. Убивать умею, жить — нет.

— И? Даже научиться не хочешь?

Итачи прикрыл глаза.

— У меня нет права на это.

— Есть. Уже то, что ты рождён, даёт тебе право на жизнь и на счастье.

— Я слишком много и слишком рано убивал.

— И теперь наказываешь себя за это?

— Можно и так сказать. Не волнуйся, больше на мою регенерацию не нужно будет тратиться.

— Ксо… ну что же ты такой непробиваемый-то?..

— Я этому долго учился, — почти самодовольство с нотками иронии.

Орочимару отстранился.

— Ты человек, рождённый на войне, созданный на войне и желающий в этой войне погибнуть. Ты прекрасен в своём деле… И зачем я пытаюсь что-то там изменить?..

Он неловко встал и, пошатываясь, побрёл прочь с полянки.

Итачи остался сидеть. Его не терзал соблазн оборвать всё быстро, единым воплощенным желанием — и даже не потому, что он дал слово.

Но и возвращаться в комнату, тесную, как детское убежище от кошмаров под одеялом, не хотелось.

***

Орочимару же, напротив, вернулся в свою комнату. В собственном же сознании. Да, у него была такая. Уютное змеиное гнёздышко с кроватью вариативного размера, без окон и дверей. Орочимару, как всякий гений, обладал весьма буйным интеллектом, который укладывание в кровать воспринимал именно как возможность подумать и пофантазировать. Так что пока его отдельно не уложишь спать, он так и будет подкидывать картинки, пока не отключится от изнеможения.

Не самая удобная схема, особенно на миссиях.

Но Змей сейчас направлялся не в кровать, а в душ. В тёплый, согревающий мысленный душик, который смоет всё наносное, все волнения, мешающие думать. А подумать было над чем.

Первое. Он не хотел списывать Итачи в утиль, хотя, казалось бы, уже поимел всё, что можно. Даже все клановые секретики ненавязчиво так добавились в библиотеку. Видимо, есть чего. Есть чего взять. Есть чего исследовать. Есть что раскрывать. Пусть сейчас не получилось, нужно просто отдохнуть и придумать другой способ…

Как-то оживить того, кто никогда не жил.

Сейчас Орочимару чётко видел между ними разницу. Между двумя гениями, да. Казалось бы, должно быть больше общего — ведь если над одними и теми же исходниками провести одни и те же операции, получится одинаковый результат. Люди не понимают друг друга, потому что зачастую стремятся сделать вывод как можно быстрее, обладая неполными данными, а после вывода отстаивают его до посинения, не спеша сравнить исходники. А уж об ошибках в процессе обработки можно только печально промолчать.

Гении на то и гении, чтобы мыслить качественнее, данные дополнять и вообще мочь договориться. Но тут расхождение в исходниках было принципиальным, корневым. В том базисе, который закладывается в раннем детстве и вокруг которого уже вырастает надстройка гениальности. Когда не было никакого разума, чтобы критично относиться к информации и заранее знать, что хорошо, а что плохо, что полезно, а что вредно. Когда только закладывались основы восприятия мира.

По сути Орочимару шиноби не являлся.

Да, он умеет управлять чакрой, всякие техники, но… Когда его взялись обучать, у него уже был сформирован этот базис. Не сказать, что он был совсем сформировавшейся личностью, но он уже тогда сам выбрал путь развития. Во многом этому способствовал его кеккей генкай — дети в приюте не хотели играть с ребёнком со странными змеиными глазами, и вместо общения со сверстниками Орочимару наблюдал. Наблюдал за явлениями природы, выявляя простейшие закономерности. Подслушивал разговоры, мысленно достраивая контекст.

Поэтому его и назвали гением, потому что он с самых малых лет умел проникать умом в суть явлений. А если ты понимаешь его суть — с ним проще совладать.

Его техники не были ни в коем случае эффективными — они были интересными. Интересными в исполнении, интересными в тактике применения… Несмотря на две войны, он так и не смог поставить эффективность удара превыше его интереса. Да даже нападение на Коноху — Сарутоби можно было уничтожить десятком более простых и тихих способов. Казекаге ведь тоже не был слабаком. Но как не стравить двух первых хокаге с третьим, если есть возможность?..