Руки (СИ)

— Так точно, Орочимару-сама, — грустно вздохнул Якуши. Сейчас пришла очередь Змея троллить.

— Так это кто-то на базу протащил? — Саске мысленно пообещал себе следующему контрабандисту незамысловато морду набить.

— А то! Смотри, какое качественное!

— Команда алкоголиков, — пробурчал Кабуто тихонько.

— Попрошу! У нас была прекрасная команда извращенцев! А алкоголь — это с горя, не иначе. Саске, ты пей, пей. На выдохе хоп!

— А ещё сами прививаете алкогольную непереносимость ученикам, — продолжал гундосить Кабуто. — Что за произвол?..

— Прекрасный произвол. Могу, значит, запрещаю! Ты тоже пей.

Якуши зажмурился и опрокинул в себя саке. Пить он не любил, но иногда приходилось.

— Оно же гадость на вкус… — Саске недовольно зажмурился, выдыхая.

— И я о том же, — тоскливо заметил Итачи.

Несмотря на то, что они использовали одно тело, разговаривали Итачи и Орочимару совершенно по-разному, в жизни не спутаешь.

— Ты подожди, сейчас эффект будет. Весело станет!.. Тс! А ты к пиале не тянись, нам пока хватит.

— Я надеялся уснуть.

— До признания не усну!

— Завтра тебе будет стыдно.

— А у тебя разве есть совесть?..

— Что за признание? — Саске был еще достаточно трезв, чтобы среагировать на подозрительный момент.

— На извечный вопрос пьяных людей!

— Орочимару, чему ты моего брата учишь?..

— А против других моих методов ты не особо возражал!

— Как мне тебя стукнуть хочется…

— А голова-то — твоя.

— Вот то-то и оно.

— Не будь таким печальным, пуся.

— Мне непонятна твоя эйфория.

— Мальчики вернулись! Живыми, здоровыми! И их можно напоить. Ну разве не прелесть?..

— Ну, если с этой стороны смотреть…

— Зануда.

— Пьяница.

— А печень-то твоя!

— Не тренированная, и я этого не стыжусь.

— Кабуто, и часто сенсей так?

— Раз в полгода. Но, правда, таким счастливым я его вижу впервые. Обычно он жалуется на одиночество нормального человека среди дебилов, не понимающих элементарные концепции вроде корпускулярно-волново-ментального триединства чакры.

— Тяжело быть гением! И гением не убийства, а исследования! Итачи, не тянись к пиале! Что ты такой невесёлый? Веселись.

— А можно мы всё-таки совсем-совсем напьёмся?

— Вот нас-то за что, если признание выбивают из Итачи?

— За компанию, наверное. Орочимару-сама как выпьет, сразу таким общительным становится… Наверное, поэтому со своими сокомандниками он никогда не пил.

— Пф! Ты просто представь, сидишь так, отдыхаешь, расслабляешься… и тут Тсу начинает пытаться тебя убить. Прикольно? Не прикольно!

— А вы что, к ней приставать пытались?..

— Я сдерживался, чтобы не сказать, как прекрасны её сиськи, прямо две идеальных подушки…

— Не могу поверить, что мы обсуждаем грудь Тсунаде-химе.

— А мы не обсуждаем! В общем, не надо… А покушать — надо. Так что, Итачи, не признаешься?

— Орочимару, пошли спать, а? Что-то мне не нравится это состояние…

Порядком захмелевший Учиха-младший тихо хихикнул. Такая озабоченность в голосе брата и впрямь была забавной. Ну еще бы, вряд ли идеальный Итачи позволял себе когда-нибудь напиваться. А голова так кружится… точно, как под гендзюцу дезориентации. Интересно, у Орочимару тоже?

— Вот, они уже смеются…

— Да не бойся, Итачи, не сожрут они тебя. Я тебя защищу! И вообще, как это такой серьёзный шиноби, а к таким простым удовольствиям неустойчив.

— Я просто не страдал такой ерундой.

— Да, ты страдал по более важным вещам. Что, Кабуто? Хочешь под бочок?

— Я плохой змейка, — заявил Якуши, укладываясь рядом и подставляя беззащитный живот. — Я ревнивый, слишком.

— Кого-нибудь убил?

— Э-э-э… нет.

— Значит, умеренно. Выпей ещё.

Саске тем временем прикидывал, как бы втихую просочиться наружу. От такого количества саке на голодный желудок мутило — пока что несильно, но доводить до закономерного результата не хотелось.

При взгляде на жареную рыбу с рисом, стоящие на столе, мутило даже сильнее.

— Орочимару-сама, надо Саске покормить, а то, кажется, ему рыба не нравится…

— Какой привередливый!

— Орочимару-сама, я всё понимаю, но нам бы поесть, умыться…

— Ну и идите! — гордо заявил Змей, натурально нахохлившись.

— Мы сходим и тут же вернёмся…

— Я тогда уж не буду таким счастливым, во!

— Но вы же всё равно не останетесь один?

— А толку-то, если он только сбежать и хочет?

— Так силком же поят, — резонно заметил Саске. — Купальня, чай, а потом мы вас расчешем, м?

— Ладно, злыдни. Уходите! Бросайте меня одного!

— Мы грязные и голодные злыдни!

— Да валите уже! Быстрее уйдёте, быстрее вернётесь… наверное, — проговорил Орочимару, наливая себе ещё одну.

Кабуто подхватил Саске за локоток и выскользнул наружу.

— Капец. Философские беседы были лучше.

— Подлечишь? Меня, кажется, тошнит…

— Конечно. Но не ручаюсь за качество, — Кабуто быстро провёл над его спиной шосеном. — Пойдём, найдём что-нибудь из еды. И надо будет не заснуть в ванной.

— Да уж, такого нам не простят… И мне бы лучше воды, запить.

На приведение себя в порядок у парней ушло минут десять, включая время передвижения по базе и время приготовление еды. Но когда они вернулись, в комнате их ждал уже совершенно разобиженный комок свёрнутой змеятины.