Руки (СИ)

«Зануда. Саске с самого детства был очень милым ребенком и всем нравился»

«О! Уже прогресс!.. Представь, какое из него вырастет… Всем будет хана».

«Так уже выросло? Вон, даже тебя пробрало».

«Это он еще только раскрывается. Нащупывает путь. Я — так, первый успех… В числе многих», — осторожное, нежное поглаживание.

Нотка тихой, грустной нежности.

«Саске очень постоянен в своих привязанностях».

«Вряд ли я кого пущу на моё место… Но это не помешает ему очаровать и вить веревки из любого. Иди, погладь сам».

«Проснется, — с сожалением отказался Итачи. — Сам же видел, чует».

«И что? Проснется, посмотрит, но вырываться не станет».

«Вот именно», — сложная смесь эмоций.

Озвучивать то, что смотреть в глаза брату не только сложно, но и больно, Итачи не стал.

«Грустно», — вздохнул Орочимару.

Пожатие плечами — да, не особо весело, но что поделать?

«Прости за библиотеку».

«Я не злюсь…»

«Это не отменяет того, что я ее тебе спалил… Кто мог подумать, что контролировать Аматерасу нужно ТАК?»

«Не контролировать. Взаимодействовать. Работать вместе».

«Да. Что его вообще нужно не контролировать», — согласился Итачи.

«Всё ещё в восторге? Видишь, он и твоё пламя очаровал. Обними меня».

Обнимать самого себя было бы странно. Но, по счастью, внутри сознания таких ограничений не было, так что Итачи свободно мог обнять Змея.

«Ты выглядишь моложе, чем в прошлый раз».

«Спасибо. Я и чувствую себя чуть лучше».

«Я рад».

«Так и не признаешься?»

«Нет», — искорка вредности, так похожая на излюбленное засранство Саске.

«Обижусь».

«Зато не будешь так яро стремиться меня спасти».

«Или не буду… Все равно уже»

«Вот и правильно. Спокойной ночи, Орочимару».

«Спокойной ночи».

========== Пробуждение ==========

— Саске, я понимаю, это очень важный для тебя момент, — проговорил Орочимару задумчиво во время подготовки к Эдо Тенсей. — Но насколько прилично надо вести себя рядом с твоим покойным предком?

— Э-э… — Учиха озадачился. — Понятия не имею. Так, чтобы то-сан не заупрямился с ответами?

— Ты не возражаешь, если я там где-нибудь в уголке на подушках полежу? Буду деморализующе помахивать хвостом…

Саске честно попробовал представить себе реакцию отца на подобное, но не смог. Слишком маленьким он был к моменту резни, слишком много всего произошло потом.

— Я — нет.

— Вот и здорово! Кабуто, притащи моих любимых подушек в самый тёмный угол полигона.

— Орочимару-сама, знаете. Я всё боялся вам признаться. Иногда ваши идеи кажутся донельзя дурацкими, — честно признался Якуши.

Змей аж рот приоткрыл от такого заявления.

— Но затем я понимаю, что я просто не всегда могу сразу осознать всю глубину вашего замысла! Пойду отберу ваши любимые.

И, поклонившись, Кабуто удалился. Орочимару проводил его подозрительным взглядом:

— Мне показалось, или он меня подъебнул?

— Еще скажи, тебе не понравилось, — Учиха переступил с ноги на ногу. — Итачи не вмешается?

Саске не мог оставаться сейчас спокойным — откровенно говоря, он даже не мог предсказать свою реакцию при виде отца. И реакцию отца — тоже. Но признавать, что волнуется, как генин перед первой миссией, отчаянно не хотелось.

Вот сейчас закончится застывшее в зыбкой неопределенности равновесие. Возможно, подозрения Орочимару окажутся правдой — но а что если нет? Если Итачи действительно — чудовище? И ничего не говорил как раз потому, что хотел… чего? Тепла? Общения?

Страшно.

И сейчас Саске мог честно признаться себе, что хочет не столько разобраться, сколько найти оправдания брату. Очень хочет.

— Итачи устроил мне бойкот, но диверсий вроде не планирует. Иначе я запущу в его комнату сотню обиженных котят, которые не будут даваться на погладить. Не волнуйся, Саске. Ты уже запустил процесс. Теперь плыви по его течению, и будь что будет. Или я знаю способ, как сделать тебя меланхоличным-меланхоличным, счастливым-счастливым и спокойным…

— Почему мне хочется отойти на пару шагов? — риторически поинтересовался Учиха.

— О, тебе очень нравится этот способ, мр!

— И как ты себе представляешь призыв мертвеца после такого?

— Очень спокойным, — хмыкнул Орочимару и обхватил его за лицо руками. — А теперь серьёзно. Эмоции — твоё оружие. Не убейся собственным мечом.

Саске несколько секунд вглядывался в желтые змеиные глаза напротив. Потом опустил веки, глубоко вздохнул. Дернул подбородком в коротком кивке.

— Я понял.

Желание взять кисточку и нарисовать себе фиолетовые стрелки было странноватым, но в целом объяснимым. И достаточно забавным, чтобы перестать нервничать настолько сильно.

Кабуто оборудовал в углу гнездо, изменил освещение так, чтобы оно оставалось в полной темноте. Если не приглядываться, то и не заметишь, что в том углу залёг большущий белый змей, сложив хвост кольцами. Бдительного шиноби это, конечно, не обманет, но был шанс, что Фугаку слишком сильно увлечётся разговором с сыном и не будет подозрительно разглядывать углы.

А если будет — его проблемы.