Руки (СИ)

Саске улыбнулся, по-змеиному мягко скользнул вперед. Прижался всем телом, скользнул руками под рубашку. Якуши выгнулся, прижимаясь теснее, чтобы почувствовать его всего. Такого уже совсем родного, знакомого. Желанного. И одновременно — совершенно не равнодушного, почти влюблённого. Восхитительно. Целовать и целовать эти губы. Ласкать и ласкать эту шею… Выгибаться под прикосновениями, отдавая инициативу, наслаждаясь… И понимать, что это всё ему, всё для него.

Честно говоря, Кабуто такой взгляд уже видел, но направлен он был не на него. Это была милая парочка гражданских, молодая девушка и обезумевший от любви парень. Кабуто тогда завистливо подумал, что шиноби никогда так не смогут, просто не позволят чувству настолько охватить тебя. Но Саске смог. И в этом не было его слабости.

В этом была его сила.

*

«Они меня испугались».

«Есть немного».

«Такое удивительное изменение?»

«А сам не чувствуешь?»

«Мне хорошо, тепло… радостно. Никогда столько не улыбался».

«Вот именно. Они не знают, что от тебя ждать. Тебе придётся с ними заново знакомиться. И с братом тоже».

«И с самим собой. Никогда не подозревал в себе тягу к неуместным шуткам».

«А по-моему, было забавно. Я тоже посмеялся, а вот парни контекста не знают, о том, как мы с тобой собирались активировать Мангекью Саске затрахиванием».

«Но удивления ему бы хватило на целое томоэ», — гордо заметил Итачи.

«Ху-ху-ху…»

«Что?»

«Да так, ничего…»

«Орочимару, рассказывай, ты же любишь читать лекции».

«Да так, просто у меня была мысль, что Учихи разные…»

«Кхм. Определённо, это так».

«Нет, я к тому, что у каждого Учихи есть определённые склонности. Вон Саске — эмпат. Прекрасное свойство не столько для любовника, сколько для правителя. Знать, как относятся к тебе противники и союзники, гасить конфликты мирно…»

«Угу».

«Я это тебе не в пику. По слухам, такими талантами обладал и Учиха Мадара. Причём эмпатия — это не строго сенсорные способности, это, скорее, склад характера, позволяющий лучше и чётче чувствовать то, что худо-бедно чувствуют все. Но Учихам определённо нужен ещё и провокатор, трикстер, который будет в безопасных условиях будить шаринган. Чем, ты, собственно, и занимался… и даже сейчас, когда необходимость в этом отпала, ты всё равно продолжаешь рассуждать об этом».

«Звучит притянуто за уши».

«Это всего лишь гипотеза. Я даже факты в её опровержение или доказательство не собирал. Незачем пока, слишком мало Учих. Ты как? Хотелки проснулись?»

Итачи подумал.

«Да. Я хочу, чтобы кто-нибудь меня расчесал. И хвост почистил. Никогда бы не подумал, что от тебя может быть настолько дурное влияние».

«Страдай. Хвосточесальщики испугались и ушли трахаться без нас».

«Так странно. Я должен был сейчас смутиться и призвать тебя к порядку…»

«А чего хочется?»

«Явиться к ним с щётками и потребовать меня чесать. Как глупо…»

«Лучше попозже…»

«Ты прав».

«Залезай внутрь, я тебя почешу. Хотя сначала до спальни доползи».

*

Следующая неделя оказалась насыщенной. Итачи привыкал снова быть живым и учился жить в принципе, Саске привыкал к такому неожиданному нии-сану, Кабуто честно старался выманивать Орочимару-сама из глубин сознания. Змей не менее честно старался не выдавать, насколько ему доставляет такой жизнерадостный Итачи, пропитавший этими эманациями всю его библиотеку.

Вопрос с тем, кто где спит, решился быстро — в этом плане Итачи «тигряток», как ласково поименовал Кабуто и Саске Орочимару, не смущал. Но вот для чего-то более серьёзного молодежь предпочитала уединиться, хотя от чесания хвоста не увиливала.

Итачи такое положение дел вполне логично не нравилось. Он не хотел мешать, не хотел разбивать такую гармоничную треугольную семью. Хотелось вытащить на поверхность Орочимару, но тот с коварным «ху-ху-ху» прятался в глубинах сознания, проводя там какие-то свои, закрытые эксперименты. А попытаться влезть четвёртым… можно было, если бы не его брат.

А ещё были против его собственные, внезапно появившиеся и какие-то совсем уж неукротимые желания. Поваляться голышом на холодном полу. Съесть банку соленьев. Потратить всю тренировку на растяжку… Искупаться в тёплой воде. Погонять по базе полуголым. Пошутить. Подколоть. И ещё раз пошутить.

И без камня долга сдерживаться было очень сложно.

— Какое счастье, что Итачи не знает мягкую модификацию тела, — поделился Саске. — Иначе его было бы сложно отличить от сенсея в игривом настроении.

— Саске, — проникновенно начал Кабуто, — твой брат — Учиха. Они с Орочимару-сама в одном теле. Конечно, он знает мягкую модификацию тела! Разница только в том, что твой брат больше привык использовать иллюзии, а не модификацию. Но это пока. А представь, если ему понравится внезапный лизь?

— Ну… мы можем поймать его за язык. И рассказать, что с ним можно сделать. Вдруг смутится?

— Итачи или Орочимару?..

— Итачи, сенсею-то с чего…

— Да и Итачи тоже не с чего. О, вот он идёт!

— Ну, воспитывали его как приличного мальчика… — с некоторым сомнением отозвался Саске, потому что приличный мальчик как раз разгуливал по базе голым по пояс.

А подойдя, так и вовсе обнял их обоих за плечи.